Я вздохнула и перевела взгляд в потолок:
Дайте адреноблокатор.
Ты мне бодрая нужна сегодня.
Неужели? Для чего же? Бегать за вами по коридору?
Не думал, что это будет проблематично для той, которая так бьет, вдруг улыбнулся он так тепло, что я растерялась. И это разозлило не на шутку.
Вы так завораживающе лицемерите, тихо заметила я, устремляя на него взгляд.
Так ты написала вчера заявление? не придал он значения моим словам.
Как и всегда. И безжалостно ввел иглу в вену.
Написала, хрипло выдохнула я.
И что же пошло не так?
Меня попросили остаться. И повеселить вас еще немного.
Азизов так и сказал?
Нет. Он уверял, что наше с вами звездное сотрудничество еще впереди, а я просто не дотерпела до него я поморщилась, когда Князев вытащил иглу и потряс пробиркой.
31
Я растерянно открыла рот.
Вы серьезно? Вы же Показалось, что я не проснулась, и это все сон. Как вы могли за меня поручиться в клинике, в которой работали, если не считаете меня хорошим ассистентом?!
Сегодня оперируешь со мной последний день, а вечером мы идем к Азизову, и ты увольняешься, отрезал он равнодушно. Нечего тебе здесь делать, Лара. И дело не в твоем профессионализме.
А в вашей личной неприязни.
Да. Потому что ты меня не слушаешь! повысил он голос.
Я поднялась с кушетки, одергивая футболку, и попыталась устремиться к двери, но Князев перехватил меня за руку.
Я предлагаю тебе стоящую работу, процедил мне в лицо, притягивая к себе. Ты хороший хирург, Лара. А это место не для тебя. Прими мое предложение, и разойдемся. Не будь дурой. Пожалуйста.
А я вытаращилась в его глаза, которые вдруг будто отразили солнечный луч. Но Князев моргнул, и глюк исчез. Надо крепче спать
Хорошо, покладисто согласилась я, наивно полагая, что на этом он отстанет, Сходим вечером к Азизову.
Нет, рекомендация самого Канязева для меня значила бы многое. В другой ситуации. Но после того, что он сделал вчера, я ему больше не верила.
Из смотровой он меня отпустил почти что с миром, но после утренней летучки беззастенчиво отвел в сторону и вручил мне стопку направлений.
Это что? растерянно моргнула я.
Это направления на обследования, которые ты сегодня сделаешь в течение дня, спокойно объяснил он.
Ярослав Сергеевич, я бы хотела сама принять решения о том, когда мне обследоваться, понизила я голос, сжимая направления так, будто он мне стопку любовных писем принес.
Ты вообще читаешь контракты перед тем, как подписать их? Голос Князева сочился катализатором адреналина, и тот с готовностью скакнул в желудок и ударил по ногам. Пока ты в моем подчинении, обязана проходить любые обследования!
Вы решили оторваться в мой последний день? заметила я, нервно поглядывая на двери.
А он вдруг склонился ниже, парализуя меня близостью, и хрипло процедил:
Отрываюсь я немного иначе. Еще слово и у тебя появится шанс получить об этом самое полное представление.
Я сама не поняла, как ноги вынесли меня из зала совещания в коридор, где я припустила вдоль стеночки в ординаторскую. Но спрятаться и перевести дух мне не удалось даже в туалете.
Лара, ты там? постучал Сава в кабинку уборной.
Ты охренел?! вскричала я.
Мне нужны подробности! и ухом не повел он. Раф? Капучино? Лара, любые желания! Я весь твой!
Я застонала, роняя голову на руки. Кажется, этот последний день будет долгим
***
Все мысли были о Моли и о том, как испугала меня вероятность патологии ее сердца. Я вышел из лаборатории и направился в кабинет переодеваться перед операцией. Но когда поднес пальцы к пуговицам рубашки, замер. Они все еще пахли Ларой. Ее кожа сухая, чувствительная, тонкая краснела на любое сжатие, а после перчаток у нее наверняка сильное раздражение. И эта ее прозрачность, словно шелковый кокон, в котором она возмущенно бьется. И ни черта не слушается
Я скрипнул зубами и стянул рубашку. Последний день она со мной работает. Потерпеть осталось немного.
А завтра пересадка «медвежьего» сердца. И это моя главная проблема.
Я не верил в успех.
Девяносто девять процентов, что мы облажаемся, и оборотень выпадет в звериную ипостась. Как следствие, его пристрелят, а у меня в руках останется лишь медвежье сердце, непригодное к пересадке.
Сейчас донора шпиговали успокоительными далеко не в почечных дозах, и все вроде бы шло по плану. Пациент пялился бездумным взглядом в потолок, а его послужной убийств не оставлял ему шансов все три расы приговорили его к смерти. Но он вряд ли согласился бы с приговором. Как и все до него
Ярослав Сергеевич, пациент готов, робко доложила медсестра. Вы просили сообщить.
Я обернулся к двери кабинета и кивнул.
Иду.
32
Сердце готово, сообщили мне, когда я вошел в предоперационную.
Хорошо, начинаем, скомандовал я и бросил взгляд через стекло.
Моль замерла, сосредоточенно глядя на мониторы, и в груди дрогнуло от предвкушения. В последний день рядом с ней хотелось просто погрузиться в процесс и получить вчерашний кайф. И она не подвела. Действовала четко и максимально эффективно как я любил. Она не тратила время на лишние движения, отработала все их давно и даже не задумывалась, что делать в следующую секунду. Такой женщиной бесспорно хочется обладать. Но убрать из профессии из-за неподчинения? Хотя, здесь тоже все ясно. Оставить ее перед глазами будешь каждый день чувствовать себя последним дерьмом, которому она отказалась подчиняться, выбрав чувство достоинства