Ой ли, все так просто, Тимоша? А как же твоя встреча с юным рыкарем, который прошлой весной твоего младшего внука отмудохал. Кстати, отмудохал-то за дело, за дело Как он там, кстати? Долгоруков глубоко затянулся сигарой.
Нормально. Уже пару месяцев назад восстановился после травм, в вашей клинике лечение проходили, Андрей Павлович
Да я не про внука твоего! Как рыкарь? Перебил его Долгоруков.
Ничего о нем сказать не могу, слишком мало мы смогли побеседовать Буркнул князь Юсупов.
Ой, Тимоша, лукавишь, как есть, лукавишь. Ну да ладно, я тебя зачем позвал-то, да, ты этого Волкова не трогай, по крайней мере, пока я не скажу. Долгоруков продолжил дымить сигарой, глядя на реакцию Юсупова.
Позвольте узнать, Андрей Павлович, почему вы так резко начинаете оберегать этого сопляка? По скулам Юсупова начали гулять желваки.
Потому что он очень способный и талантливый юноша, которого я свяжу с собой. Талантливый, способный, карта Дара просто впечатляет Просто самородок из Сибири Да, давно таких не видел, с полвека точно. Такие таланты гробить нельзя, никак нельзя. Таких самородков нужно вербовать и к себе завлекать, да так, чтобы работали на тебя не за страх, а за совесть. Такие нужны, и ой как нужны всегда Жаль, конечно, жаль, что раньше мои ребятишки его не нашли, но лучше позже, чем никогда Ну да ладно, вернемся к нашим баранам, то есть, к волкам. Тимоша, ты мой наказ понял ты и никто из твоих бычков к Волкову и шагу не сделает, а если с его головы хоть один волосок слетит, я первым с тебя спрошу. Ты меня понял?
Это что получается если этого сопляка Волкова кто-нибудь тронет на улице, то спрос все равно с меня будет? Как-то несправедливо это будет, Андрей Павлович
Тимоша, кто на улице сможет рыкаря, даже и молодого, тронуть? Он что, с пьяным Трубецким в рюмочной столкнется и бабу не поделит? Поверь мне, это один шанс на миллиард Ну да ладно, в чем-то ты прав. Но ты тогда подсуетись немножко, обеспечь Волкова наружкой толковой, присмотри за ним, чтобы ничего не случилось Сделаешь, ведь, уважишь старика, в конце концов Долгоруков положил сигару в пепельницу, и глаза самого старого князя в империи вспыхнули глубоким изумрудным цветом.
Я понял, Андрей Павлович, распоряжусь сегодня же. Сглотнул князь Юсупов.
Вот и прекрасно, Тимоша, прекрасно. А пока возьми бутылочку, разлей-ка нам коньячку Долгоруков откинулся на спинку кресла, вновь беря в руки сигару, глаза старого князя медленно тухли, словно угли.
* * * * *
РИ, Санкт-Петербург, Городская больница Святого Георгия, отделение хирургии и неотложной помощи
Я вошел в родное отделение хирургии. В коридоре царила тишина, лишь из дальней палаты доносился шум работающего радиоприемника.
За столом дежурной медсестры сидела Оленька, молоденькая медсестра, которая пришла в отделение уже при мне. Она склонилась над журналом дежурного обхода, выписывая указания для пациентов в отдельный блокнот.
Оленька, добрый вечер. Тихо поздоровался я.
Медсестра оторвалась от журнала и подняла на меня взгляд:
Ой, Матвей, здравствуй. Ты к Володину? Улыбнулась Оленька.
Да, он уже прибыл?
Ага, утром с поезда сразу в больницу приехал, до обеда проверял все журналы и карты пациентов, затем сам всех лично обошел, сейчас в ординаторской сидит. Кивнула она.
Я тогда пойду к нему, провожать не надо. Я махнул рукой в сторону врачебного кабинета.
Да, только ординаторская теперь в конце отделения, Володин распорядился, чтобы перенесли.
Чтобы он курить мог в окно? Усмехнулся я.
Официально, чтобы его радио не мешало пациентам отдыхать и восстанавливаться после операционного вмешательства. Улыбнулась Оленька.
Я быстро прошел до конца коридора, постучался и вошел в ординаторскую.
В новом помещении, как и в старом, царил запах табака, кофе и медицинской стерильности. Новое помещение, новое окно, новый подоконник, а фигура на нем та же самая. Лысый
мужик с короткой черной бородой, очках в роговой оправе и белом халате с пятнами чужой крови. Володин сидел на подоконнике, одна рука лежала на колене, между указательным и средним пальцами тлела сигарета. Только в это раз Володин не спал.
Добрый вечер, Борис Геннадьевич. С улыбкой поздоровался я.
А, Волков, ну, здорово, коль не шутишь. Проходи, садись. Начальник отделения махнул рукой в сторону дивана и крепко затянулся, Чего пришел-то?
Так, мы же разговаривали с вами, что после окончания практики к вам приеду, чтобы работать у вас продолжить. Так вот, я от своих слов не отказываюсь. Пожал плечами я.
Что же, не сдался, не сдулся, не бежишь с нашего безумного корабля? Улыбнулся Борис Геннадьевич.
Не сдался и не сдулся, и бежать не собираюсь. Когда приступать могу? Ответил я.
В старом графике и на прежней должности с прежней зарплатой?
Да.
Тогда все по-прежнему. В старом графике дежуришь вместе со мной трижды в неделю. И
Оленька прервала Володина на половине речи. Влетевшая медсестра с широко раскрытыми глазами переводила взгляд с меня на Володина и обратно:
Борис Геннадьевич, Матвей, там позвонили, к нам скорая едет, в ней трое пострадавших из автокатастрофы, семья. Отец, мать и дочь. Все тяжелые! У матери оторвало ногу в коленном суставе! Будут у нас через семь минут!