сюжетная схема с первым вариантом второго хода лежит в основе таких «классических» любовных рассказов, как «Суд», «Ирина», «Легенда о любви», «Марийка» . Happy-end завершает двухходовые новеллы чрезвычайно редко. «Повесть о любви», «Неожиданная встреча», «Рассвет» , «Финал» пожалуй, это весь перечень рассказов подобного типа.
Любовный рассказ может быть и одноходовым. В зависимости от того, какая часть схемы оказывается заполненной (первая или вторая), вычленяются:
рассказы «о встрече» (морфология этой немногочисленной группы повестей соответствует схеме первого хода): «Аленька», «Инга»; рассказы «об испытании» рассказы «второго хода» (здесь события начинают развиваться с момента, когда герои уже любят друг друга): «Третий лишний», «Настоящая любовь» , «Аленкина любовь».
Обычно если новелла строится по двухходовой схеме, первый ход предшествует второму, благодаря чему действие любовного рассказа разворачивается «по прямой». Введение же в ряде случаев фигуры рассказчика или дополнительное использование второго хода создает иллюзию дискретности, нелинейности повествования. Однако реальные изменения, которые претерпевает сюжет, невелики: схема надстраивается с обоих концов, герой проходит дополнительное испытание («Повесть о любви»), а читатель узнает о трагедии до начала основного повествования («Суд», «Интервью», «Сердце на снегу» ):
«Шел суд, зал был полон народу. На скамье подсудимых сидел молодой, красивый парень лет двадцати. Он со злостью смотрел на судей.
Товарищи, прошу тишины, сказал судья и обратился к подсудимому: Подсудимый, за что Вы убили девушку?
Но юноша ответил твердо:
Я ее не убивал.
Прошу рассказать, как все произошло.
В зале сразу все смолкло, и юноша начал рассказ... («Суд»).
Среди мотивов, определяющих лицо жанра, наиболее тщательно разработаны мотивы первого поцелуя, испытания и безвременной гибели героев.
Первый поцелуй есть первый кульминационный момент любовного рассказа. Первым поцелуем в большинстве случаев завершается первый ход повествования. Можно сказать, что он «открывает врата смерти / разлуки»: один из героев тут же гибнет или смертельно заболевает:
«Я обнял ее и поцеловал в губы. Это был мой первый поцелуй. Мы дошли до угла какого-то дома. Таня пошла , а я стоял и смотрел ей вслед. Когда она скрылась за другим углом дома, вдруг раздался крик. Я подбежал туда, откуда раздался крик, и увидел Таню. Она лежала на спине, в глазах стояли слезы.
У меня что-то в спине.
Я поднял ее и увидел в спине нож. Я выдернул его и бросил. Увидев рану, я понял, что ей осталось жить мало» («Суд»).
Мотив первого поцелуя вводит мотив испытания героев на верность. В качестве такого испытания может выступать смерть любимого, болезнь, разлука, беременность героини, мнимая и настоящая измена.
Смерть второй кульминационный момент любовного рассказа поджидает героя на больничной постели (от редкой неизлечимой болезни: «У Иры было что-то с головой, и медицина была бессильна помочь девочке» «Горе»), под колесами автомобиля, от удара ножом или принятого в отчаянии яда, в реке или озере. Излюбленные жанром девичьего рассказа «виды» смертей «от воды» и «от ножа» унаследованы им от сентиментальной повести .
Вне зависимости от того, как герой уходит из жизни: приняв яд, не вынеся разлуки или подвергнувшись бандитскому нападению, он успевает оставить прощальное письмо или произнести «прощальную речь», которые служат единственной цели увлечь оставшегося в живых за собой. Что чаще всего и происходит. Ведь покидают территорию любви, как уже говорилось выше, только вдвоем.
«Правдоподобный» мир девичьего рассказа мир первой любви и сентиментальной смерти (или же сентиментального счастья). Мир масок. «Герой», «героиня», «соперник», «соперница» (читай «злодей», «злодейка») маски центральных персонажей рукописных новелл; «друг», «подруга» («подруга» может выступать и в роли «злодейки»), «мать», «отец», «бабушка», «сын» / «дочь» главных героев, «учительница» маски «ближайшего окружения». Группу «мимоходящих» (термин В. Н. Топорова) составляют «одноклассники», «соседи», «односельчане» и «прохожие». «Ближайшему окружению» и «мимоходящим» отведена роль зрителей: по логике жанра, трагедия влюбленных не должна