Вода уходит очень быстро. Я думаю, там широкая трещина и получается, что под магазином есть провал, который снаружи еще не видно. Поделился он своими наблюдениями и выводами.
Максим ухватил трос и уперся в край крыши.
Не хочется уходить отсюда раньше времени. Может, пронесет?
Илья ловко забрался на крышу и взял в руки протянутую Дашей бутылку с газированным напитком.
Пока причин для беспокойства нет. Ответил он. До завтра продержимся, если не тряхнет.
С крыши магазина картина выглядела не так пугающе. Никаких проседаний грунта не наблюдалось вокруг, никаких трещин, даже мелких, в которые бы уходила вода.
Подул западный ветер, принесший не только легкий туман, но и грозу, и явный запах сероводорода. Катюшка начала морщить нос и кривиться.
Почему так воняет? Спросила она у матери.
Как тебе сказать. Ольга задумалась. Земля, как и человек, снаружи пахнет хорошо, цветами, зеленью, туалетной водой, но она потрескалась и в трещины идет запах изнутри, как будто планета села на унитаз покакать.
Наступила очередь ребенка осмыслить аллегорию, приведенную матерью.
Земля решила покакать? Сделала она вывод.
Да, но обосрались мы все, поэтому хорошо пахнуть станет не скоро. Максим не удержался от недетской шутки.
Ребята, к нам гости. Предупредила Гуля.
Она кивнула в сторону трассы, по которой они еще недавно ехали в сторону моря. От нее приближалась группа людей, старательно выбирающих маршрут по островкам суши. Мужчина, идущий впереди с шестом, которым он проверял перед собой дорогу, заметил, что его увидели, и помахал им. Ребята ответили.
Надо было побольше еды собрать. Хозяйски рассудил Максим. Теперь придется делиться.
Но ведь они тоже пострадали. Мы же не свое отдаем. Возразила Даша.
Если это не местные, то они не знают, что тут магазин. Не будем им сразу предлагать выгребать наши запасы, вначале послушаем, чего они хотят. Предложил Илья.
Хотелось бы сказать доброго дня, но язык не повернется назвать его добрым. Поприветствовал их мужчина с шестом, подойдя к магазину за пару десятков шагов.
Здрасьте. Громче всех поздоровался Максим. Вы местные или как мы, туристы?
Туристы. Ехали домой и не доехали.
Группа состояла из семи человек. Две пары взрослых и трое детей, два мальчика, лет семи и девяти, и девочка-подросток.
А мы, наоборот, на море ехали. Максим сел на край. Откуда вы?
Пермь. Ответил мужчина с шестом. У нас восьмиместная машина была, две семьи вмещала и кучу вещей. Поделился он печально и вздохнул. Машина нас спасла, но сама не спаслась.
Наша тоже. Максим кивнул в сторону мятой «четырки». Как планируете добираться?
Пока не знаем. Видели, что самолет над вами пролетел и помахал крыльями, решили, что может, вам подсказали какой-нибудь вариант. Мужчина оперся о шест.
Его спутники уставились на Максима в ожидании ответа.
Да мы и сами не поняли, что они хотели нам сказать, то ли держитесь, помощь скоро, то ли мы в вас верим, спасайтесь сами. Одно обнадеживает, что самолеты летают, значит, разрушения случились не везде. Мы планировали дождаться завтра, и если никаких других сигналов не поступит, отправиться пешком.
Да? Мужчину ответ явно расстроил. Он, как и его спутники, пришли за надеждой. А вы сами-то откуда будете?
Оренбург.
М-да, тоже не близко. Тыщи две до дома?
Да, примерно столько.
Мужчина еще повздыхал.
У вас на крыше чисто? Спросил он.
Чисто и сухо, пока дождь не пошел. Ответила Даша дружелюбно. Если хотите, забирайтесь.
Спасибо. Обрадовался мужчина. Мы не с пустыми руками, кое-какие продукты спасли, даже бутылка чачи сохранилась. Можем обмыть знакомство.
Максим с Ильей рассмеялись, догадавшись о происхождении напитка.
Что, совсем не пьете? Предположил мужчина.
Нет, скорее всего,
эту чачу делали в подвале дома, на крыше которого мы находимся. Пояснил ему Илья.
Подъем снова застопорился на женщинах. Однако четверо мужчин справились с этой проблемой намного легче. Когда дамы наконец-то были подняты на крышу, красные от неловкости и усилий, туман сгустился, совсем рядом загремела гроза. Первые же капли дождя, пахнущего химией, оказались теплыми и с каждой минутой они становились все горячее.
Глава 9
Матвей Леонидович открыл дверь. Поселок накрыл плотный туман, не различить собственных ворот в десяти шагах. Дождь прекратился, но влаги было столько, что при глубоком вдохе от нее спирало дыхание. Матвей закашлялся и вышел наружу, чтобы нечаянно не разбудить внука и Александра. Тишина висела невероятная, словно он оглох. Оказывается, человек своим существованием производил столько шума, который оставался незамеченным, что когда мир затих, его отсутствие сделалось очень заметным.
Матвей прошелся по двору, затем спустился в погреб, проверить, как пережили землетрясение его заготовки. К сожалению, все его труды лежали на полу в одной массе из салатов, варений, соленых помидоров, огурцов и стеклянных осколков. К тому же одну стену сильно повело. Ее разделило трещиной снизу доверху и одна часть начала вываливаться вовнутрь. Через разлом сочилась грязь. Находиться здесь было опасно, погреб мог обрушиться в любой момент.
Матвей вернулся на огород, собрал помидоры, кабачки, перец. Он мог позволить себе взять много. Все, что от них требовалось, это переложить собранный урожай из машины в самолет, поэтому он не ограничивал себя. В процессе работы Матвей поймал себя на мысли, что больше не считает это поместье своим, а поселок родным. В сознании произошел удивительный перелом, изменение окружения автоматически сделали его другим, даже чужим. Он собирал помидоры со своего огорода, а ему казалось, что берет чужое. Наверное, это была некая стадия принятия неизбежного, на которой он застопорился в настоящий момент. А может быть, виной всему был густой туман, скрывающий мир, а воображение дорисовывало, что за ним нет ничего. Матвей на самом деле умер, и ему отвели небольшой участок двадцати метров в радиусе, внутри которого он мог проживать посмертное существование.