обезлюдел
Хеленэ!
В дом вошел Деифоб, брат мужа, суровый воин, пропахший кровью и потом. Он смотрел на нее как-то странно, с затаенной усмешкой. Она часто ловила на себе его короткие липкие взгляды, но дальше взглядов дело никогда не шло. Он не посмел бы всерьез позариться на женщину из царской семьи.
Деифоб, мертвенным голосом произнесла Хеленэ.
Иди сюда! он по-хозяйски вошел и поманил ее вглубь дома. Она равнодушно встала и пошла за ним. Мало ли что ему нужно.
Ты теперь моя жена, огорошил ее Деифоб. Отец распределил всех вдов между оставшимися братьями. Ты переезжаешь ко мне.
Что? она посмотрела на него так, словно видела впервые. Зачем? Не хочу я!
Да кого волнует, чего ты хочешь, баба, непонимающе посмотрел на нее Деифоб и грубо притянул к себе. У нас обычаи такие. Вдова за брата мужа выходит. Ты теперь жена мне.
Нет! замотала головой Хеленэ, из глаз которой покатились крупные горошины слез. Не надо! Пожалуйста! Не рушь мое вдовство! Дай хоть мужа положенный срок оплакать
Деифоб даже слушать не стал и с глумливой улыбкой толкнул ее на ложе, а она покорно затихла. Ей не справиться с сильным воином, но кричать она не станет. Она не допустит урона своей чести. Нельзя, чтобы рабыни смеялись у нее за спиной и разносили сплетни по городу. Придется вспомнить те времена, когда она жила в Спарте, и потерпеть. Ей ведь не впервой. Все равно это скоро закончится. Хеленэ бездумно смотрела в потолок, почти не ощущая на себе веса сопящего тела. Сейчас она даже плакать не могла. Ее душа умерла навсегда.
А вот она не боится. Ей уже все равно. Хлопнула дверь, и в дом ввалился Деифоб, покрытый чужой кровью. Последний из сыновей Приама, что был настоящим воином.
Ты? изумилась Хеленэ, едва скрывая всплеск ненависти, который жарким огнем вспыхнул в ее груди. Никому и никогда она еще не желала смерти с такой неистовой силой, как брату Париса.
Собирайся! прорычал ее новый муж и потащил ее за руку. Уходим во дворец. Там можно долго продержаться. А сюда ахейцы подходят. Ну же! Быстро! Не успеем!
Ты уже не успел, сволочь! услышала Хеленэ знакомый до боли голос.
Менелай стоял в двери и смотрел на Деифоба с многообещающей улыбкой. И на нее тоже смотрел, да так, что у басилейи сердце провалилось куда-то вниз. Деифоб зарычал и прикрыл ее своим телом, закованным в бронзу. Он поднял щит и выставил вперед меч, выбирая время для удара. Хеленэ пару мгновений смотрела на его могучий загривок, а потом набрала воздуха в грудь. Она долго готовилась к этому мигу, но исполнить задуманного так и не смогла. Ей просто духу не хватило. Зато лютая ненависть, лишающая разума, вернулась вновь, перевесив опутавший ее липкий страх. Она неумело размахнулась и ударила Деифоба ножом в шею. Раз, потом другой Он медленно повернулся к ней, как будто не веря своим глазам, а затем упал на каменные плиты пола, обливаясь кровью(1).
Лихо, спокойно произнес Менелай. Мне даже убивать его не пришлось, сама справилась. Видно, несладко тебе тут пришлось, женушка дорогая. За что ты его?
Было за что, глухим голосом ответила Хеленэ. Ну, чего смотришь? Убей меня! Ты же за этим сюда приплыл.
Не стану я тебя убивать, помотал тот головой в бронзовом шлеме. В Спарту поплывешь. Будем как прежде жить.
Как прежде уже не будет, Хеленэ искривила губы в грустной усмешке.
Значит, как будет, пожал могучими плечами Менелай. Пошла! Или тебе, коза блудливая, палец отрезать для вразумления? Ты мне и без пальца сгодишься. Парни! заорал он воинам, стоявшим на улице. Из этого дома все добро к моему шатру тащите! Мое это! Если рабов найдете, гоните тоже!
Да-ар-да-ан-цы-ы! Да-ар-да-ан-цы-ы! раздался истошный вопль с улицы. Лагерь взяли! Стражу побили! Добычу
нашу на корабли грузят!
Проклятье! Если корабли сожгут, нам конец! Менелай повернулся и пошел в сторону ворот, таща Хеленэ за собой и совершенно не замечая ее сопротивления. Да и что может сделать слабая женщина такому воину?
Собирайтесь! Бежим! Все в храм Тархунта! Бог укроет нас! старый царь метался по дворцу, приводя всех своих жен и дочерей в состояние панического ужаса.
Тут и так уже понимали, к чему все идет, но вид суетливого, всклокоченного царя, который почти что потерял человеческий облик, лишило обитательниц гарема всякой надежды. Тот, кто был их защитником много лет, рвал клоками свою бороду и волосы, царапал лицо, да и вообще, выглядел, словно безумный.
Быстрее! Быстрее! с лихорадочным блеском в глазах бормотал Париама, толкая женщин в сторону храма, стоявшего неподалеку. Мы небывалые жертвы пообещаем. Он защитит нас
Толпа воющих от страха баб и детей потекла на улицу и заполнила собой небольшой храм. Там даже дышать стало нечем от немыслимой тесноты. Десятки людей прижались друг к другу и робко взирали на равнодушную статую божества. Если бы оно слышало их сейчас, то могло бы неплохо поправить свои дела. На него лились обещания неслыханных приношений: от быков и золота до первенцев, чья кровь окропит жертвенник.
Он не слышит нас, отец, с горечью сказала Кассандра, которая вошла в храм одной из последних.
Он услышит, услышит с безумной надеждой шептал Париама, сжимая меч с золотой рукоятью.