К чему тебе столько? испытующе посмотрел на меня Анхис. Царь Париама несметно богат, но то, чего хочешь ты, намного, намного больше.
Мир рушится, отец, пояснил я. И если умрут торговые города, он рухнет совсем. Я соединю его безопасными путями, и тогда у него есть шанс выжить. Мне не нужно многого. Я заберу земли от Проливов до Милаванды, Угарит, Пелопоннес и все острова Великого моря. А остальные пусть живут как хотят. Меня не хватит на всех.
Не нужно многого? изумленно посмотрел на меня Анхис. Даже величайшим из царей не удавалось такое! Хетты подчинили себе Кипр, но теперь, как я слышал, этот остров разорен дотла.
Туда-то я и поведу этих людей, кивнул я. Мне нужен Кипр и его медь. Если он будет моим, то я возьму за горло Египет и стану получать оттуда столько зерна, сколько мне будет нужно. И тогда тот мир, который я создам, будет процветать.
На тебя набросятся со всех сторон! отец смотрел на меня округлившимися глазами, морщился и потирал грудь. Зря я все-таки откровенничаю с людьми. Им тяжело воспринять такие замыслы. Ведь они ничего не знают, кроме родного городка и земель на день пути от него. Единицы видели мир во всей его красе.
Набросятся, согласился я. Для этого я и создаю армию, отец. Не войско, которое вождь собирает, отрывая людей от полей и скота, а армию, которая будет послушна только мне. И которая будет воевать круглый год, не думая, кто уберет урожай на их земле.
Армия, задумчиво произнес Анхис. Я никогда не слышал этого слова, но я понял, что оно значит. Армия есть у царя Египта, и больше ни у кого. Если ты сможешь собрать тысяч пять
Десять, поправил я его. Десять тысяч, и далеко не сразу. Через годы. И это все, что я смогу прокормить, даже если завоюю те земли, о которых сказал. Только фараон может позволить себе больше.
Но ты всегда можешь набрать воинов среди племен, непонимающе смотрел он на меня. Зачем тебе кормить столько дармоедов?
Я хочу, чтобы племена разучились воевать, пояснил я. А они непременно разучатся, если воевать будет не с кем. Этого я и добиваюсь, отец.
Мой ли ты сын? грустно смотрел на меня Анхис. У меня седая голова и болит спина по утрам, но я снова чувствую себя юношей, которого впервые позвали на собрание мужей. Кто ты такой, Эней? Бог твой настоящий отец?
Мой отец ты, захохотал я. Это я знаю точно. А вот насчет матери не знаю. Она точно не была богиней?
Твоя мать? мечтательно посмотрел куда-то вдаль Анхис. Да, она была богиней. Мне никто не заменит ее. Пойдем ужинать, сын. Ты скоро уйдешь. Только боги знают, увидимся ли мы вновь.
Гектор, коротко ответил Неоптолем, его сын, которому едва исполнилось шестнадцать. Это был его первый поход.
Ты сам видел? спросил сына Ахиллес.
Видел, кивнул тот. Троянец хотел увезти тело и надеть его голову на пику. Менелай и Аякс еле-еле отбили Патрокла.
Я ему сердце вырву, Ахиллес встал, пошел в свой шатер, а потом заревел. И все это проклятое племя изведу! Автомедонт, доспехи неси! Проклятье! Он же мои доспехи забрал! Ладно, я тогда Патрокла панцирь надену. Он не сильно хуже.
Троянцы вновь сделали вылазку, и теперь уж Ахиллес не стал отсиживаться в лагере. Словно хищный волк рыскал он по полю боя, выискивая сыновей Приама. Он уже убил Троила и Пилея, но ему все было мало. Он искал Гектора.
Троянцы лезли на ахейский лагерь с отчаянием обреченных, и ахейцы отвечали им тем же. Казалось, они спешили поскорее закончить все это, пока еще есть еда, а голод и зима не начнут
убивать их быстрее, чем любой враг. Сражение вновь развалилось на множество поединков и дошло до реки Скамандр, в воды которого загнали немалый отряд троянцев. Ахиллес метался вдоль берега, но так и не находил того, кого искал. Зато увидел царевича Ликаона, которого уже пленил один раз и пощадил, продав в рабство.
Опять ты! заревел он и могучим ударом кулака отправил того в реку. Троянец потерял и копье, и щит, и теперь плескался в воде, едва не захлебнувшись после удара.
Пощади! промычал Ликаон, еле шевеля разбитыми в кровь губами. Я только дюжину дней назад из плена вернулся.
Ты же Гектора брат! хищно оскалился Ахиллес. Не стану я тебя больше щадить! Поганое семя! Гнилая кровь! Всех перебью!
Да я не брат ему! испуганно завизжал Ликаон. Моя мать Лаофоя, младшая жена! Пощади! Выкуп богатый дам за себя!
Сдохни, свирепо выдохнул Ахиллес и погрузил меч в его шею.
Он посмотрел на кровь, что толчками била на тонкий хитон царевича, а потом толкнул его ногой, опрокинув в воду. Он так пока и не нашел того, что искал.
В тот день троянцам удача изменила. Их изрядно поколотили, ведь войско таяло каждый день. Отряды царьков Вилусы, Лукки и Арцавы уходили домой, похоронив своих вожаков. Биться без них они отказывались наотрез. Потрепанное троянское войско почти уж втянулось в ворота, как вдруг Ахиллес увидел Гектора, который уходил последним с поля битвы. И на нем сиял его собственный, Ахиллеса, доспех.
Да чтоб я провалился! заорал Ахиллес и погнался за Гектором со всех ног. А ну, стой, сволочь! Стой, если не трус! Я тебя на бой вызываю! Только ты и я! Назад все! Он мой! Кто в него стрелу пустит, я на части порву! Сто-о-ой!