Прибыли! Киль моей биремы издал противный скрип, и сотни людей посыпались с бортов как горох из дырявого мешка. Им бросили канаты, и вскоре корабли вытащили на берег, укрепив подпорками. Мы не станем разбивать лагерь, да и зачем? Я не собираюсь тут зимовать.
Посылай гонца, сказал я Абарису и тот молча кивнул. Он знает, что делать, мы с ним уже все проговорили.
Минут через двадцать на холм взобрался парламентер, державший в руках пучок веток оливы. Хрисагон, десятник фаланги. Тот самый, что первым получил свою гривну. Понятлив, дисциплинирован не по-здешнему, а в пенсионный план из богатого надела, трех рабов и красивой бабы уверовал сразу и навсегда. Он сам вызвался на эту роль.
Эй вы! заорал десятник, размахивая ветками. Главного давай сюда! Я посланник ванакса Энея!
Какого еще ванакса? заорали со стены в ответ. Это который царек Сифноса занюханного? Откуда, бродяга, у тебя такой наряд чудной?
Жена твоя соткала, когда я ее ублажил ночью! заорал Хрисагон, не на шутку обидевшись за свой доспех. Она еще сказала, что у нее муж олух с отсохшим корнем! Это ты, если еще не понял. Зови царя своего, а то парни внизу уже терпение теряют. Если они в ваш городишко зайдут,
тут стены кровью заплачут.
Да вам сюда вовек не зайти! раздался хвастливый бас. Чего тебе надо, слуга безусого мальчишки?
Каллимах, здешний царь, поднялся, наконец, на стену. Здоровенный косматый мужик в бронзовом доспехе и круглом шлеме, он смотрел на воина как на насекомое. Впрочем, он тут на всех так смотрел, владея самым большим и самым богатым островом из всех Киклад. Наксос кормит тысячи людей. Тут с незапамятных времен строят каменные террасы, на которых разбиты поля, а торговля наждаком приносит царю неплохие доходы.
Ванакс Эней предлагает тебе свое покровительство! заорал Хрисагон. Ты выйдешь из ворот и принесешь ему клятву верности! И тогда он не тронет ни тебя, ни твоих людей. Если не покоритесь, то город мы возьмем, и тогда живые позавидуют мертвым!
Передай этому наглому щенку, лениво ответил со стены здешний царь, что в город ему вовек не зайти. Он половину своих босяков под этой стеной оставит и уйдет, трусливо поджав хвост.
Твоей головой украсят храм Поседао, царь, спокойно ответил Хрисагон и тут же отбил щитом стрелу, прилетевшую со стены.
Это было неслыханным нарушением обычаев, и воин лишь укоризненно покачал головой и медленно провел рукой поперек горла. Царь понял намек правильно, и со стены вновь полетели стрелы. Хрисагон прикрылся щитом и медленно попятился назад, пока не вышел из зоны обстрела.
Я глубоко вздохнул и посмотрел вправо, где команда плотников из Угарита собирала из маркированных частей первый в этом мире таран. Огромная телега с массивными колесами, острое бревно, окованное бронзой, и двускатная крыша, под которой спрячутся двадцать самых крепких воинов. Мы укроем его мокрыми кожами, и тогда сброшенный со стены горшок с углем или камень будет не страшен этому танку древнего мира. Против него научатся сражаться, но сейчас неожиданность на моей стороне. На сборку тарана уйдет примерно часов шесть. Как раз к полудню управимся. А пока мои таксиархи получат все необходимые вводные. План штурма этого городка я полировал всю зиму.
Пращники! заорал родосец Пеллагон, когда услышал сигнал. Держать стену над воротами! Пятьдесят шагов в каждую сторону! Подходите по три десятка! Залп дюжина камней, и отход. Десятники, не спать! У чьего воина камней в сумке не хватит, я с того сам гривну сниму! Первая сотня пошла! Чтобы ни одна сволочь не могла башку из-за стены высунуть!
Да, такая тактика здесь тоже непривычна. Пращники будут атаковать волнами, возвращаясь к берегу, где уже подготовили себе кучи снарядов. Набили сумку и бегом назад, ждать своей очереди. Поток камней в зоне работы тарана будет непрерывным. Не пострелять со стены, которая, вдобавок ко всему, не имеет зубцов. Участь смельчака, который вздумает сделать выстрел, печальна. Только покажись, и тут же в твою сторону полетит рой камней, брошенных умелой рукой.
Да! восторженно заорали пращники, когда первая шеренга снесла со стены сразу двух лучников, что посмели было высунуться. Неосторожные гибнут тут же. Вот и эти упали вниз с разбитыми головами. Думаю, больше так легко не будет.
Кати! заревел Абарис, и таран с добровольцами, которые получат тройную долю добычи, медленно поехал в гору, напоминая какого-то огромного зверя.
Тут совсем недалеко. Цитадель Наксоса стоит в трех сотнях шагов от берега, на крутом холме, по которому тянется единственная ниточка узкой дороги. Тут везде селятся так. Берешь гору, чем круче, тем лучше, и забираешься на самый верх. Обычно этого хватает, но богатые цари еще и обносят ее стеной из гигантских каменных блоков, и тогда взять такой город нельзя никак. Только осадой.
Огромные колеса, сколоченные из толстых досок, со скрипом катятся по каменистой дороге. Из-под крыши тарана я слышу натужное кряхтение воинов, а пращники раз за разом бросают камни в любого, кто смеет показаться над краем стены. Защитники полными дураками не были. Теперь они вставали на считаные секунды, пускали стрелу и снова прятались. Точность такого выстрела невысока, но теперь мы тоже несем потери. Вот товарищи потащили к кораблям раненого, который поймал стрелу в ляжку. Критяне потащили родосца, да еще и успокаивают его, лопоча что-то на своем наречии. Ишь ты! Неужто и впрямь уверовали, что они теперь один народ? Скорее всего, да, потому что в этом мире человек, не защищенный узами рода и властью царя, беспомощней, чем щепка, которую несет бурный зимний ручей. Быть изгоем хуже, чем быть прокаженным. Изгой это несчастное существо, которое находится на грани сумасшествия. Он живет в постоянном страхе за свою жизнь, за свое имущество и за честь своих дочерей, которые становятся законной добычей для всех. Вот поэтому самое тяжелое наказание здесь не смерть,