Если я уведу пять сотен мужчин, локры ударят мне в спину, он вышел, наконец, из задумчивости.
Подари локрам полсотни копий, и пусть их отряд идет с тобой, парировал я. Пусть поклянутся богами и охраняют твои владения, пока ты воюешь. Ты пойдешь на юг, через их земли, и на лодках переправишься на Пелопоннес. Ахейцы ждут врага на перевале у Коринфа, и поверь, там тебе не пройти. В спину ударят из крепостей.
Великие боги! прошептал Клеодай и застыл.
Надо сказать, что мое выступление вызвало некоторое замешательство. Гектор засунул в рот кусок мяса и забыл сомкнуть челюсти, Антенор смотрел на меня так, словно увидел привидение, а в глазах Париса мелькнуло нечто, слегка похожее на страх. Это было весьма необычно, потому что бывший пастушок, обласканный царем, неимоверно высоко задрал свой нос. И тогда я решил добить их.
Пусти слух, царь Клеодай, что идешь войной, и Агамемнон стянет войско к Коринфу, а ты в самый последний момент договорись с локрами и ударь ахейцам в спину. Ты высадишься на сушу там, где нет сильных городов. С моря Пелопоннес беззащитен.
Да! Клеодай ударил по столу могучим кулаком. Да! Я так и сделаю! Давай свое серебро, Антенор! Из серебра не сделать копья, а с копьем я возьму много серебра. И Микены я тоже возьму! Где там тот купец?
Перевал Фермопилы узкий и извилистый, вырезанный самой природой, является ключом к сердцу Греции. Сложно его обойти, и не все знают тайные тропы. Ветер, летящий с севера, приносит с собой запахи морской соли и нагретой земли, перемешивая их в странный, терпкий аромат. Небо здесь кажется бескрайним, синим и безоблачным, лишь где-то вдали, над вершинами гор, клубятся легкие перистые облака. Внизу, у подножия перевала, ждут наши корабли. Совсем скоро мы отправимся в путь. Тишина здесь стоит густая, звенящая, нарушаемая лишь скрипом наших телег да стрекотом цикад, прячущихся в тени редких деревьев. Мой раб Кулли идет рядом с одной из них, с той самой, что полна серебряных колец. Он, как мне кажется, до сих пор не может прийти в себя. Я пообещал ему сороковую часть и вольную, но он
наотрез отказался освобождаться. Ему это сейчас просто незачем. На воле он станет безродным чужаком, не защищенным никакими законами. А ведь я и не думал об этом так, в его решении есть определенная логика. Только здесь эта логика не работает. Это в Междуречье можно быть рабом и отлично жить за спиной доброго хозяина. Раб-купец, раб-подрядчик, раб-лекарь Все они могут быть небедными и уважаемыми людьми. Тут все совсем не так, и он скоро это поймет.
Не знал, что ты торговец, Эней, сказал вдруг Парис со своей обычной кривой усмешкой, когда мы начали спускаться к морскому берегу. Гектор и Антенор, шагавшие позади, заинтересованно навострили уши. Видимо, их терзали схожие мысли.
Я не купец, получил он ответ. Я воин. Мне невместно торговать.
Погоди! изумленный Парис даже остановился. Наконечники ведь были твои?
Мои, подтвердил я. И этот купец мой раб. Торгует он, а не я. Разве царь Париама купец? А ведь его ткани продают тамкары по всему Великому морю.
А разве ты царь, чтобы иметь своего тамкара? презрительно взглянул на меня Парис. Ты же обычный воин из маленького городка.
Ой, смотри! округлил я глаза в притворном изумлении и показал рукой куда-то за спину Париса. Подружка твоя пришла! Ты что, плохо приласкал ее ночью, и она прибежала за добавкой?
Царевич повернулся и, увидев пасущуюся на склоне козу, меланхолично объедавшую чахлый куст, побагровел и потянулся за кинжалом, висевшим на поясе. Гектор захохотал в голос и одобрительно хлопнул меня по плечу, едва не вбив в землю. И даже Антенор, обычно невозмутимо серьезный, заулыбался в бороду, с трудом скрывая веселье.
Даже не вздумай кинжал вытащить, Парис, ледяным тоном сказал я. Иначе я тебя на ленточки распущу, и в своем праве буду. Да, я воин, а ты пастух. Вот никогда и не забывай об этом.
Парис гордо отвернулся, а потом сделал вид, что у него развязалась шнуровка сандалии. Он присел и начал завязывать ее заново, отстав от нас шагов на пятьдесят. Вскоре он поднялся и пошел как ни в чем не бывало, представляя из себя живую иллюстрацию к поговорке про божью росу. Гектор внезапно сорвался и побежал в голову каравана, где с телеги упал мешок с зерном, а Антенор пошел рядом со мной и жевал губами, тщательно подбирая слова.
Я впечатлен, Эней, сказал он наконец. Вам, воинам, лишь бы за ножи хвататься и ссориться как молодые жеребцы. Ты многих удивил в последнее время, но сегодня удивил даже меня. Я не ожидал от тебя подобной мудрости, ведь она не свойственна юношам.
Так это же хорошо, удивленно посмотрел я на него. Клеодай нанесет ахейцам сильный удар, и им будет не до нас. Обычно дорийцев колотили в первом же сражении, теперь будет не так. Думаю, год мы выиграем точно, а то и все два.
Возможно, возможно рассеянно кивал Антенор и теребил в задумчивости амулет, болтавшийся на груди. Я знаю про твой последний разговор с царем Париамой. Послушай своего тестя и уезжай куда-нибудь подальше, Эней. Поверь, наш царь не желает тебе зла. Ты ему даже немного симпатичен, он не хочет видеть врага в своем зяте.