Ну и подпали, прогудел Гектор, а я благоразумно промолчал. Способ верный, мигом все расскажет. Рабы, они все такие. Тем более, если из Фив.
Видимо, запал у повелителя нескольких горных долин закончился. Он еще раз врезал писцу по худой физиономии, но сделал это уже без огонька, и даже скорее для порядка.
Вы царя Париамы люди? спросил он, наконец, когда раб покинул нас, бросив в мою сторону исполненный благодарности взгляд.
Я Гектор, шагнул вперед царский наследник.
Я Парис, сын царя.
Я Антенор, муж сестры его жены, сделал шаг вперед и троянский премьер тоже. Он изрядно устал, ведь был уже немолод, а добирались мы сюда по горным тропам пешком.
Вас разместят на постой, сказал Клеодай. Жду на закате, я дам пир в вашу честь. Люди царя Илиона всегда желанные гости в моем доме.
Пир в дорийской глуши это жареный баран, ячменная лепешка и кувшин кислого вина. Люди тут жили простые, а потому мед, специи и ароматные смолы в напитки не добавляли. Пили здесь чистоганом, не разбавляя вино в кратерах, как это делают неженки из Микен и Пилоса. Только что снятое с огня, одуряюще вкусное мясо вынесли на деревянных блюдах, которые расставили на столиках рядом с ложами. Здесь тоже пировали лежа вповалку. Это мероприятие обозначается словом из научного лексикона симпозиум, то бишь «совместное лежание». Вот мы и лежали, а за отсутствием чаш с водой, руки вытирали о края лож и стол. Впрочем, на вкусе барашка это не сказалось никак. Хозяева жадничать не стали и отправили на вертел молодую животинку в самом расцвете сил, потому-то и мясо получилось сочное и мягкое. Соли бы немного побольше, но чего на столе нет, того нет. Впрочем, и так вкусно получилось. Мы несколько последних недель питались почти что всухомятку: хлебом, твердым как камень овечьим сыром и вином.
Прими подарок, о отважнейший из царей! Парис встал и вытащил из обширного баула, лежащего позади, бронзовый доспех, тускло блеснувший чешуей.
Клеодай заревел восторженно, обнял скупо улыбающегося Париса и чуть было не задушил его в объятиях. Здоровенный, суровый мужик радовался как ребенок новой игрушке. Такой доспех будет на всю Дориду один.
Прими подарок и от меня, встал Гектор и протянул Клеодаю бронзовый шлем.
А потом встал я, подарив меч, и это привело царя в состояние перманентного восторга.
Мы хотим, чтобы ты ударил по ахейцам, заявил Антенор, когда все хорошенько подпили, а хозяин уже затянул какую-то заунывную песню. Если ты пойдешь на них войной, то получишь много серебра.
И Антенор открыл немалый ларец, наполненный кольцами весом в сикль, которые ходили по всей Ойкумене вместо денег. Впрочем, все нормальные купцы один черт проверяли пробу и взвешивали серебро на весах и продолжат это делать ближайшую тысячу лет. Клеодай застыл на месте, а на его лице заиграла глупая улыбка.
Воинов одарю! сказал он. Сотни две Нет, три! Три сотни соберу в поход.
Дальше началось все, что и должно было происходить. Пьяный Клеодай хвастался, сколько коров угнал у соседей прошлой осенью, а Парис заглядывал ему в глаза и с умильной улыбкой
восхищался его подвигами. Они обнимались, как лучшие друзья, и пели песни, а потом царевич вышел на улицу, а я встал за ним.
Ты же прекрасно понимаешь, Парис, что Клеодая убьют в том походе, почти спокойно сказал я под мерное журчание, что издавал мой дальний родственник.
Может, убьют, а может, и не убьют, это только бессмертным богам ведомо, лениво пожал плечами царевич и ковырнул ногтем мизинца застрявший между зубов кусок баранины. Тебе-то что за дело до него? Он нам службу добрую сослужит, а если и убьют дурака, то и невелика потеря. Одним Геракловым выродком меньше станет.
Я с лязгом захлопнул отпавшую было челюсть. Клеодая ведь гостеприимцем царя Приама называли, а Парис только что целовался с ним. Плохо, ой плохо разбираюсь я в законах здешнего реал политик. Учиться мне еще и учиться.
Понятно, протянул я и вернулся в э-э-э пиршественный зал, где плотность выхлопа достигла, по моему мнению, нужной концентрации. Похвальба Клеодая стала носить уже совершенно фантасмагорический характер, число угнанных коров утроилось, а количество поверженных врагов удесятерилось. Царя откровенно несло.
Собери хотя бы пять сотен в свой поход, царь, посоветовал я. Иначе погибнешь, как твой отец. Микены сильны.
Да где я возьму пять сотен воинов? злобно засопел царь, который еще не растерял остатков разума. У меня и оружия нет столько. Может, ты знаешь, где его взять, паренек из Дардана?
Знаю, конечно, ответил я, до блеска объедая баранью лопатку и вытирая жир с лица тыльной стороной ладони. С нами в обозе идет купец Кулли. У него с собой много хороших наконечников для копий. Они из железа.
Железо дерьмо, пренебрежительно отмахнулся Клеодай. И стоит дорого. У меня столько серебра нет.
Если ты подаришь двести копий своим воинам, то станешь самым сильным царем в здешних местах, терпеливо пояснил я. А серебро я видел только что, и оно мне точно не приснилось. Я выпил твоего вина, но еще не пьян.
Хм Клеодай погрузился в глубокую задумчивость, и для этого у него были все основания. Пять сотен огромное войско по здешним меркам. Во всей Дориде живет не больше двух тысяч семей.