В ходе моих наблюдений и данных авиаразведки стало ясно, что от Г6 до Г24 чисто.
На Г24 крупный опорник.
Далее Г38 тоже окопы, блиндажи. Опорник.
В то утро мы уже знали, что пойдем на штурм с вечера. Никакого мандража.
Только спать охото, а тут вставать рано.
Часам к шести подошла восьмерка Ойтала с двумя пулеметами, гранатометами, все заряженные по полной.
До полудня пили чай, курили, ждали команды вперед.
Уже после обеда приказ:
Группа Шиши вперед.
Группа Ойтала следом.
Встали. Пошли.
Медленно, почти ползком по тропочке вдоль лесополки.
Впереди сапер и Дарбука. Шиша, Ойтал, Берканит, я.
Подобрались к опорнику за 4 часа 700 метров. Незаметно.
Шиша запросил поддержку минометов.
Выскочили из-под их огня.
Я оказался в цепочке первым.
Дарбука с сапером уступили. Берканит с пулеметом ушел на прикрытие.
Ойтал и Шиша командиры, им нельзя и я пошел вперёд.
Метрах в 12-ти увидел сначала трубу разведчика, потом голову в НАТОвской каске.
Открыл огонь, закричал:
Контакт!
Стрельба с двух сторон, гранаты туда-сюда, выстрелы из шмелей и гранатометов. Команды, крики, стрелкотня.
Мы их сбили.
Взяли без потерь опорник.
Хохлы сбежали.
Берканит бил из пулемета, видел четверых.
Якут шестерых.
Плюс-минус их было столько.
Я видел одного.
Каску со следами пуль, нашел в окопе, вместе с трубой разведчика.
Это трофей был со мной до крайнего дня на фронте.
Мы захватили хохляцкую рацию и гаджет, много оружия, снаряжения, припасов.
От неудачного выстрела гранатомёта ранило Ойтала, контузило Шишу и Якута.
Опасаясь контратаки, командир прислал еще восемь человек, подкрепления.
Дня три жили в этом неплохо оборудованном месте.
Назначили нового командира Иполита.
Назначили вечером, а уже утром команда вперёд, на штурм Г38.
Г38
В 6:30 выходим на штурм.
Задача: продвинуться в точку Г32.
Командует отрядом Иполит.
12 человек, 2 пулемета.
Двинулись часов в 7:00.
Первые 100 метров впереди идет некто Дын с пулеметом.
Меняю его, иду первым.
Скрытно доходим до точки Г32.
Тихо. Пусто.
Ни блиндажей, ни окопов, ни врага.
Иполит на связи.
Замечаю впереди окоп.
Сигнализирую.
Командир получает команду:
Зачищайте.
Потихоньку двигаемся.
Окопы, блиндажи, трофеи, оружие.
Хохлы отошли.
Тихо, без выстрела, забираем с десяток блиндажей.
Доходим до точки Г38.
Крайний недостроенный блиндаж занимаю под фишку.
С Чувашем К-шником начинаю закрепляться, окапываться.
В одном из окопов нашел бинокль и пулемет.
На фишке два пулемета, гранаты. Копаем в две лопаты.
Наблюдаю.
На перпендикулярной лесополке с литером «Ч» (Человек) вижу четырех хохлов.
Сначала одного.
Идет без барахла, в НАТОвской каске, с автоматом за спиной, спокойной мягкой походкой профессионального солдата. Командир.
Вижу четверых. Стоят кучно. Смотрят в нашу сторону. Обсуждают. Двое без касок.
Хорошая мишень.
Приказ не обнаруживать себя. Просто смотрю.
Часа через три нас заметили.
Начался обстрел из минометов.
Бьют кучно, метко, по блиндажам. Первая волна, вторая, третья.
Получаю ранение в правую ногу.
Две сквозные дырки на бедре.
Кость цела. Осколки прошли на вылет.
Докладываю.
Получаю приказ об эвакуации.
Начинается стрелкотня.
Хохлы контратакуют.
Занимаю позицию у пулемета на фишке.
Берканит уже перевязал ногу.
Отбились.
Демонстрация, а не атака.
Ухожу на эвакуацию в госпиталь.
По дороге, на Г6 дарю Ясеню трофейные бундесверовские ботинки.
Иду мимо опорников.
Везде меня знают, здороваются, желают здоровья.
Я с передка, с «дальних рубежей».
Пацаны с этих опорников чуть в тылу.
Командир присылает за мной БМД.
Эвакуируют быстро и четко.
К вечеру в чистой палате Луганского госпиталя.
Рана пустяковая.
Лечусь.
Хохлы отошли с опорника Г38 без боя.
Ещё накануне вечером наша разведка с саперами, вчетвером, нарвались на них.
Двое наших с пулевыми ранениями.
Противник понял, что мы будем штурмовать.
Эти четверо только передовой отряд.
И отошли.
Заняли наиболее выгодную позицию, если по-военному.
Так уж получалось, что наши выгодные позиции были впереди, а их сзади.
Лесополка «Г» заканчивалась.
Г52 и уходила резко налево, превращаясь в Ч1.
На Ч4 у хохлов был очередной опорник.
А справа от конца Г-шки, через 150 метров открытого поля стояла Зина, лесополка «З». Великолепно укрепленная, сплошь изрытая окопами по учебникам НАТО.
Уходя с Г38, противник затягивал нас в край Галины, под перекрестный огонь с Ч4 и Зины.
Он думал, что затягивает нас в ловушку.
И мы шли в нее, лезли, ползли и бежали.
Их было больше, гораздо больше. Блиндажи были забиты продуктами, оружием, боеприпасами, барахлом.
И среди этого барахла появился страх.
Мы воевали по-разному.
Они по учебникам, а мы по жизни.
Ночь для нас это было время отдыха.
Для них время ожидания атаки.
Птички, осветительные ракеты, пулеметы вслепую. Соответственно пустые доклады наверх.
Они готовятся!
Они штурмуют!
Они ползут!
А мы спали. Спокойно спали. Отдыхали.
Но когда мы нападали.
Из предрассветного тумана.
Из вечерних сумерек.
Или средь белого дня.
Это всегда было неожиданно.
И те, кто был в окопах, не штабные командиры, а пехота в окопах, знали, что ползут за ними, за их жизнями.