«Джура, оценил бы качество еды», вспомнил я его улыбающееся лицо.
В семнадцать тридцать командир вызвал меня в штаб. Дорога туда занимала чуть больше часа. Оставив за себя «Абакана», который должен был руководить от моего имени бойцами по рации, я выдвинулся в путь шесть километров дороги, которая отлично простреливалась из минометов и пробрасывалась ВОГами с украинских «птичек». Именно по ней вчера бегали группы эвакуации, перетаскивая наших «трехсотых», а обратно несли БК, воду и еду. Шесть километров туда с грузом и шесть километров обратно. И так всю ночь.
Я шел и мысленно отмечал те места, которые были наиболее опасны, и сразу намечал альтернативные пути продвижения.
По дороге я увидел много брошенных пайков и цинков с патронами. С одной стороны, меня это разозлило, с другой было понятно, что не все выдерживали физической нагрузки и поэтому «теряли» часть груза, которого ждали на передке.
Я пришел в штаб, который находился в маленьком с виду сильно разбитом домике. Внутри было достаточно уютно. Две станции, одна для связи с нами, вторая с вышестоящим руководством, розетки для зарядки аккумуляторов и печка. Когда я вошел, там находился наш командир «Крапива», командир артиллеристов «Сазан», «Птица» и незнакомые люди, которые занимались хозяйственной деятельностью в Зайцево. Они, как мне показалось, молча смотрели на меня, как на внезапно ожившее приведение, которое вчера погибло, а сегодня по непонятной причине восстало из гроба и явилось как тень отца Гамлета требовать возмездия и справедливости.
Мы молча поздоровались, кивнув друг другу. Командир заговорил первым и разрядил возникшее напряжение.
Ну что? Не пожалел еще, что поехал?
Нет, просто ответил я.
Добро пожаловать в штурмовики.
Он выглянул в дверь:
Еда осталась еще? Тащи сюда суп и второе!
Он посмотрел на меня:
Садись.
Пока я ел, мы продуктивно поговорили о дальнейшей работе. Я высказывал свое мнение, а он внимательно слушал и говорил, что мы будем делать дальше. Он был «воякой» профессиональным военным с большим опытом боевых действий за плечами. Здесь, как и в Чечне, я обращался к командиру на ты, без лишних барьеров и ощущения его превосходства. В ЧВК не было званий. Здесь были должности. Если ты соответствовал своей, тебе давали возможность расти дальше. А если ты не тянул, тебя убирали, передавая должность тому, кто лучше. ЧВК «Вагнер» предлагал простую и понятную схему немедленной кармы.
Если ты все понял, то отлично.
Он еще раз внимательно посмотрел на меня.
Я на часок отлучусь. Иди поспи пока, а через час дам тебе пополнение, и можешь выдвигаться. Или дождаться утра.
Такое дело. Когда шел сюда, видел на дороге много всего полезного я рассказал ему о том, что видел.
Точно? покраснев от ярости, спросил он. Мне доложили, что там трудно передвигаться, потому что все усыпано противопехотными минами «лепестками». Встречались?
Ни одного не видел. Только брошенные пайки и цинки с патронами.
Командир, ругаясь матом, высказал свое мнение по этому поводу и сказал, что разберется с главным по доставке.
Я узнал, что на складе находится Адик «Сезам» и пошел искать его. Он со своими подручными привез на «мотолыге» БК и провизию.
Здравствуй, командир! радостно воскликнул он, увидев меня.
Привет, дружище.
Я пожал его крепкую руку.
«Моряк» «двести».
Я был рад его видеть, и, в то же время, мне было грустно. Я протянул ему футляр с очками, на котором был нарисован якорь и написано «Моряк». Он молча взял у меня футляр и вздохнул. Комок непереваренных и непрожитых чувств внезапно подкатил к горлу, и слезы невольно выступили на глазах. Я подавил их, сделав вид что в глаз попала соринка. Адик все понял и замолчал. Было видно, что ему тоже не по себе.
Мы же с одного отряда. Вместе сидели и дружили.
Что я сестре его скажу? проговорил «Сезам».
Мы помолчали. Нам тяжело было говорить на отвлеченные темы, но говорить о «Моряке» было еще тяжелее.
Что там у тебя? вдруг спросил я.
Пока обустраиваюсь. Дали пару человек мне.
За «двухсотыми» и «трехсотыми» езжу.
Он стал мне рассказывать о том, как организует свое хозяйство, и расспрашивать, как там на передке. Час пролетел незаметно. Я встал, пожал ему руку, и мы крепко обнялись.
«Увижу ли я тебя еще?» подумал я.
До встречи, мой друг! сказал я. Горжусь тобой.
До скорого!
Приезжай в гости, командир, улыбаясь сказал Адик.
Я вернулся в штаб и стал ждать, когда вернется «Крапива». Пока сидел услышал, как «Сазану» доложили, что в результате контрбатарейной борьбы украинцы накрыли наш АГС, которым командовал мой приятель Женя.
Два «триста», один «двести», услышал я по рации. Командира их убило.
Я сидел, смотрел перед собой и вспоминал, как мы с ним разгадывали кроссворды. Изначально он учился на минометчика, но, когда мы зашли в Бахмут, минометов у нас не оказалось. Был один «Сапог» и два АГСа. Его поставили командиром расчета АГС.
«Я даже не знаю, откуда он был. И где его похоронят, я тоже не знаю. И зачем он сюда поехал, я тоже не спросил. Прощай, Женя», мысленно я расстался с ним и пожал его руку.