Слаженность бойцов, которую я видел на полигоне, исчезла. Инстинкт самосохранения превращал едва сбитую команду в группу индивидуалистов, которые пытались справляться с трудностями. Мне приходилось идти в конце и подгонять отстающих, с их баулами. Хотелось орать матом на этих дебилов, которые не понимали примитивных вещей.
«Констебль» «Крапиве», заговорила рация.
На связи, шепотом ответил я.
Вы где? Давайте быстрее двигайтесь, там вас заждались уже. Разведчикам пора идти дальше.
Принято, ответил я и подумал: «Мы и так идем настолько быстро, насколько могут эти солдаты».
Я вышел из-за поворота и увидел разбитый микроавтобус «Фолксваген» и труп украинского солдата. Он лежал на спине, вытянувшись вдоль дороги. В глаза бросалось почерневшее лицо и большое раздутое пузо. Одет он был в классическую пиксельную куртку ВСУ натовского образца, носки и кальсоны. Проходившие мимо бойцы, впервые увидев «двухсотого», внимательно рассматривали его. Это был мертвый человек, до которого никому не было дела.
Нужно было привыкать к отсутствию привычных норм морали. Мысль
о том, что где-то его ждет семья, была подавлена, не успев родиться.
В семь тридцать утра мы пришли на точку встречи, где я попытался связаться с группой нашей разведки, которой командовал «Серебруха». Они ушли раньше нас, и должны были продвигаться в сторону Бахмута по противотанковому рву, который пролегал параллельно Артемовскому шоссе с юга на север. Связи с ними не было. Мои бойцы растянулись вдоль посадки метров на триста. Через каждые десять бойцов я назначил «смотрящих за небом», чтобы они отслеживали дроны и предупреждали нас об этом.
Воздух! закричал один из них. Я поднял голову и увидел над нами три «птицы» противника. Они зависли метрах в двадцати над отрядом и стали по одному скидывать ВОГи выстрелы осколочные гранатометные. Практически одновременно погремело два взрыва. Один из них недалеко от моего бойца. Все завертелось, как в ускоренной съемке.
Огонь на поражение! закричал я.
Саня «Банур» открыл огонь первым. Началась хаотичная стрельба по коптерам. Две «птицы» стали падать, но одна успела отстегнуть ВОГ. ВОГ взорвался рядом с Ромой «Абаканом» и «Бобо». Третья птица улетела куда-то в сторону. Рома, возле которого взорвался ВОГ, стоял и ощупывал себя.
Ты как? спросил я его.
Со мной все в порядке, ошалело ответил он. Ни одной царапины.
Хорошо.
Я сильно растерялся и стал твердить про себя одну и ту же фразу: «Главное, сохранить личный состав Главное, сохранить личный состав».
Я стоял и смотрел вдоль дороги и видел своих бойцов, которые сидели цепью по краю лесопосадки с бледными лицами и ждали моей команды.
«Что бы я делал, если бы был командиром украинцев? Закидал бы нас минами!» быстро сообразил я.
Слушай мою команду! Быстро отходим назад, на сто метров!
Мне не пришлось повторять дважды. Отделение старта-нуло и понеслось трусцой, как стая кабанчиков на сто метров назад. Не успели мы добежать до поворота, как туда, где мы сидели минуту назад, стали прилетать 120-е мины. Когда они отстрелялись, я понял, что у нас есть пару минут, пока они будут прицеливаться.
Отходим еще на двести метров!
Как только мы сменили позицию, по месту предыдущей дислокации прилетела партия мин. Работало два миномета: «стодвадцатка» и «восьмидесятка».
Вперед на сто пятьдесят!
Я решил изменить направление движения, чтобы сбить противника с толку. Отделение побежало, но уже с меньшим темпом. Пробегая вперед, я увидел пару баулов, которые бойцы бросили в кусты.
«Говорил я вам, долбоебы!» со злостью подумал я.
Мы кочевали с места на место и слышали, что впереди идет бой. Были слышны автоматная стрелкотня и работа крупнокалиберного пулемета.
Камандыр, мы с автаматам будем с ракетой воеват? спросил «Бобо».
Не знаю. Беги пока не начались прилеты!
Он потрусил за остальными.
«Констебль». Я из группы «Серебрухи», внезапно ожила рация. Он «триста». Тяжелый.
Где вы? Прием.
Впереди, во рву. Мы попали в засаду. По нам работает пулемет. Много «триста».
Нужно было выводить их и брать командование на себя. Суета с непониманием, где мы и куда нам выдвигаться, не давали мне сосредоточится. Украинские БПЛА улетел на перезарядку батареи. Благодаря маневрам и перемещению мне удалось спасти отделение от минометов. Нужно было спасать группу «Серебрухи», и я позвал Женю «Айболита».
Женя служил срочку в спецназе внутренних войск. По возвращении из армии он в пьяной драке убил человека. Ему дали восемнадцать лет, из которых он отсидел шестнадцать. Сидеть ему оставалось меньше двух лет, но он выбрал пойти в «Вагнер». Он никогда не спорил со мной, но, если ему было что предложить, озвучивал это спокойным и твердым голосом. Если я принимал противоположное решение, то кивал головой и уходил делать.
«Айболит», бери группу и выдвигайтесь вот сюда, я показал ему место на карте в планшете. Заберете тут остатки группы разведки. Их там размотали из пулеметов.
Он кивнул и увел свою группу на север вдоль посадки.
Я смотрел им вслед и понимал, что уходят мои самые лучшие и дисциплинированные бойцы. Посадка была шириной метров тридцать. За ней находился огромный противотанковый ров, который уходил в обе стороны, насколько хватало взгляда. Украинцы готовились защищать Бахмут и подготовили оборону по всем правилам военного искусства. Мы прождали их возвращения час.