Хорошенькая?! Ах, мамаша, она красавица; она настоящее совершенство во всех отношениях, она положительный ангел!
Пылкость, с какой я высказал эти похвалы, по-видимому, несколько удивила мою матушку, но она не сказала ни слова, а перевела разговор на урожаи, на хозяйство, очевидно, удовольствовавшись тем, что она узнала, и не желая большего.
Вслед за прекрасным и столь знаменательным для меня месяцем маем наступило лето. Я всячески старался найти себе дело, работу, проводил целые дни в поле, помогал отцу в счетоводстве, но ничто не могло отвлечь меня от мыслей об Аннеке. И вот, когда в середине лета к нам приехал Дирк и предложил мне поехать вместе с ним к Мордаунтам, я очень обрадовался этому предложению.
Как человек предусмотрительный и осторожный, Дирк предварительно написал Герману Мордаунту, чтобы узнать, не обеспокоим ли мы их своим приездом. Ответ не заставил себя ждать: нас приглашали самым радушным образом. Мы выехали из дома с таким расчетом, чтобы приехать в Лайлакбеш незадолго до обеда. Аннеке встретила нас, несколько раскрасневшаяся и оживленная, с милой, приветливой улыбкой на устах. От нее мы за обедом узнали, что любительские спектакли офицеров продолжались до самого ухода полка из Нью-Йорка. Аннеке, живя в имении, была за все это время только на трех представлениях и настолько же хвалила, насколько и порицала эти спектакли, отдавая справедливость превосходной игре мистера Бельстрода.
Уступая настояниям наших радушных хозяев, я согласился заночевать в Лайлакбеше, но на другой день мы с Дирком уехали вскоре после завтрака. Я привез Герману Мордаунту настоятельное приглашение от имени моих родителей приехать к нам отведать нашей рыбы и дичи вместе с обеими барышнями, и в сентябре Герман Мордаунт и обе барышни приехали к нам. Они пробыли у нас день и уехали в тот же вечер. Я поехал их проводить и простился с Аннеке на этот раз на несколько месяцев.
1757 год был памятным для колоний. Монкальм захватил форт Уильям Генри и перерезал весь гарнизон, после чего неприятель завладел Шамплейном и занял Тикондерогу. Все это вызвало весьма сумрачное настроение в колониях; по весне предполагалось предпринять с помощью подкреплений, ожидаемых из Англии, и призыва местной молодежи нападения на неприятельские отряды, чтобы вернуть свои потери. Лорд Лаудон был отозван и замещен старым воякой Аберкромби; из Индии прибывали все новые полки; вместе с ними приехала и труппа профессиональных актеров, и последующая зима в Нью-Йорке была столь богата увеселениями, что слухи о том дошли даже до Сатанстое.
ГЛАВА X
Прежде всего следовало решить, каким образом Дирк и я доберемся до Мусриджа, по морю или сушей.
Можно было дождаться, когда река очистится ото льда, и, воспользовавшись одним из судов, отплывающих раз или два в неделю из Нью-Йорка в Альбани, прибыть в этот город без особых затруднений. Но теперь, по случаю войны, все эти суда будут, без сомнения, заняты войсками, главным образом для доставки провианта и припасов, вследствие чего пришлось бы по пути испытывать много задержек и постоянно иметь дело с фуражирами, провиантмейстерами и разными поставщиками.
Дед мой, седовласый старец, проводивший обыкновенно все утро в халате и колпаке, но никогда не забывавший переодеться к обеду в камзол и парик, неодобрительно покачал при этом головой и сказал:
Старайся иметь как можно меньше дела с этим народом, Корни! Знайте, что если вы попадете в их лапы, то они отнесутся к вам, как к бочонку солонины или мере картофеля, и если уж вам придется следовать за войсками, то лучше оставайтесь среди настоящих солдат, но только не среди
этих пиявок-поставщиков!
Значит, о водном пути лучше было и не думать, а сухим путем, если воспользоваться санной дорогой, можно было добраться до Альбани в три, много в четыре дня. Решено было избрать этот последний вариант. Когда все было готово для нашего отъезда, родители наши преподали нам свои наставления.
Призвав меня в свой кабинет, отец сказал:
Корни, мой друг, вот бумаги, удостоверяющие наши права на те земли, а вот карта той местности и рекомендательные письма к некоторым военным на случай, если вам придется следовать за армией. Вот это письмо к моему бывшему капитану Чарльзу Мерреуэзеру, который теперь уже полковник и командует батальоном. Свинина такого сорта, какую мы нагрузили на сопровождающий вас транспорт съестных припасов, должна продаваться не дешевле трех демижое note 3 за бочонок, а мука по настоящим временам не дешевле двух демижое. Да вот тут есть письма и к Скайлерам; это очень именитые люди, и я служил с ними, когда был в твоих годах; они сродни Ван Кортландам и даже Рейсселаерам! Ах да, и если они будут торговать у вас соленые языки, помеченные на бочонке буквой Т
Кто? Скайлеры?
Да нет же, конечно, поставщики армии то ты скажи им, что эти языки домашнего засола и что их можно подать к столу самого главнокомандующего.