литературу. Поэзия вольной природы и героического подви¬ га вот чем привлекают всех читателей романы Купера. Прозрачная гладь озера Отсего, отражающая, как в зеркале, безлюдные лесистые берега; бешеные стремнины Гленнского водопада; безбрежное море зеленой листвы, открывающееся путникам, вступающим в чащу дремучих лесов в краю Великих Озер, и широкие просторы Онтарио с лабиринтом «Тысячи Островов»; цветущие солнечные прогалины дубовых рощ Мичигана и пустынные равнины прерии все эти картины сохраняются в памяти каждого, кто читал романы Купера. Могучая и величавая природа Америки входит в его произведения как живое начало, то враждебное, то дружески помогающее героям, угрожающее неведомыми опасностями, обещающее приют и убежище, открывающее дорогу к спасению, к счастью или к смер¬ ти. Вот почему так увлекательны и поэтичны картины при¬ роды у Купера. «Вам кажется, что сами вы склонились под сенью вековых деревьев, чтобы распознать след мокасина. Опасности так связаны с особенностями страны, что вы внимательно изучаете скалы, водопады, пороги, кусты; вы перевоплощаетесь в страну; она входит в вас, или вы в нее...» так писал об изображении природы у Купера высоко ценивший его творчество Бальзак. Увлекательно и действие романов Купера. Бесчисленны опасности и преграды, встающие на пути его героев. Но нет испытаний, перед которыми склонилась бы их воля. Пол¬ ные здоровой и мужественной любви к жизни, они не знают безвыходных положений, умея вовремя принять отважное решение, открывающее дорогу к спасению и победе. При этом поэзия подвига у Купера не омрачена ни ко¬ рыстными расчетами, ни хищнической жестокостью. Его лучшие романы в этом отношении очень непохожи на мно¬ жество издаваемых сейчас в капиталистических странах приключенческих книг, чьи «герои» будь то преступни¬ ки или сыщики, изобретатели, путешественники, офицеры или колониальные чиновники руководятся чаще всего бешеной жаждой богатства и власти и готовы на все, лишь бы добиться успеха. Любимые герои Купера, напротив, самоотверженны и бескорыстны. Всем своим творчеством он славит мужество свободного, честного и деятельного че~ ловека, который смело и пытливо глядит в лицо жизни. А. Елистратова
ЗВЕРОБОЙ или первая тропа войны
Перевод с английского Т. Грица Редактор М. Черневич Рисунки Г. Брока
Глава I ...Есть наслажденье в бездорожных чащах, Отрада есть на горной крутизне, Мелодия в прибое волн кипящих, И голоса в пустынной тишине. Людей люблю природа ближе мне. И то, чем был, и то, к чему иду я, Я забываю с ней наедине. В своей душе весь мир огромный чуя, Ни выразить, нм скрыть то чувство не могу я. Байрон, «Чайльд Гарольд» 1 обытия производят на воображение челове¬ ка такое же действие, как время. Тому, кто много поездил и много повидал, ка¬ жется, будто он живет на свете давным-давно; чем богаче история народа важными происшествиями, тем скорее ло¬ жится на нее отпечаток древности. Иначе трудно объяснить, почему летописи Америки уже успели приобрести такой достопочтенный облик. Когда мы мысленно обращаемся к первым дням истории колонизации, период этот кажется далеким и туманным; тысячи перемен отодвигают в нашей памяти рождение нации к эпохе столь отдаленной, что она как бы теряется во мгле времен. А между тем четырех жизней средней продолжительности было бы достаточно, чтобы передать из уст
в уста в виде преданий все, что циви¬ лизованный человек совершил в пределах американской республики. Хотя в одном только штате Нью-Йорк жителей больше, чем в любом из четырех самых маленьких европей¬ ских королевств и во всей Швейцарской конфедерации, про¬ шло всего лишь двести лет с тех пор, как голландцы, основав 1 Перевод В. Левика. 19
свои первые поселения, начали выводить этот край из состояния дикости. То, что кажется таким древним благо¬ даря множеству перемен, становится знакомым и близким, как только мы начинаем рассматривать его в перспективе времени. Этот беглый взгляд на прошлое должен несколько ослабить удивление, которое иначе мог бы почувствовать читатель, рассматривая изображаемые нами картины, а некоторые добавочные пояснения воскресят в его уме те условия жизни, о которых мы хотим здесь рассказать. Исторически вполне достоверно, что всего сто лет назад такие поселки на восточных берегах Гудзона \ как, напри¬ мер, Клаверак, Киндерхук и даже Покипси 2, не считались огражденными от нападения индейцев. И на берегах той же реки, на расстоянии мушкетного выстрела от верфей Ол¬ бани3, еще до сих пор сохранилась резиденция младшей ветви Ван-Ренселеров 4 крепость с бойницами, проделан¬ ными для защиты от того же коварного врага, хотя по¬ стройка эта относится к более позднему периоду. Такие же памятники детства нашей страны можно встретить повсю¬ ду в тех местах, которые ныне слывут истинным средото¬ чием американской цивилизации. Это ясно доказывает, что все наши теперешние средства защиты от вражеского втор¬ жения созданы, за промежуток времени, немногим превы¬ шающий продолжительность одной человеческой жизни. События, рассказанные в этой повести, происходили между 1740 и 1745 годами. В то время были заселены только четыре графства колонии Нью-Йорк, примыкающие к Атлантическому океану, узкая полоса земли по берегам Гудзона от устья до водопадов вблизи истока, да несколько 1 Гудзон большая река, берущая начало в Адирондакских горах и впадающая в Атлантический океан у Нью-Йорка. Получи¬ ла свое имя в честь английского мореплавателя Генри Гудзона, ко¬ торый в 1609 году поднялся по реке до места, где стоит теперь Ьород Олбани. 2 Покипси город на берегу Гудзона (в его нижнем тече¬ нии). Основан голландцами в 1690 году. 3 Олбани один из старейших городов США. Основан гол¬ ландцами в 1614 году на берегу Гудзона. Теперь административ¬ ный центр штата Нью-Йорк. 4 Ван-Ренселеры крупные землевладельцы голланд¬ ского происхождения. Обосновались недалеко от города Олбани еще в 1630 году. 20