А напарник, кстати говоря, это я: Отто, он же Верзила Рыжий, Амлингмайер. Тогда как парень с грандиозными идеями на свой счет это мой старший брат Густав, на коровьих тропах больше известный как Старый Рыжий. Нет, он вовсе не седобородый трухлявый пень, бубнящий о ревматизме и временах Гражданской войны: Густав стар духом, а не годами. Ему всего двадцать семь лет, но, судя по угрюмому виду, каждый год для него очередной тяжелый мешок, навьюченный на спину.
Впрочем, в последнее время братец стал чуть менее угрюмым, возможно потому, что наконец нашел в нашем скорбном мире нечто интересное для себя. Это произошло около года назад, летом 1892 года. Мы перегоняли скот, и однажды вечером у костра десятник вытащил журнал с рассказом под названием «Союз рыжих», и его герой Шерлок Холмс стал для Густава Моисеем, Эйбом Линкольном и Санта-Клаусом в одном лице. Мало того что брат снова и снова заставлял меня перечитывать ему этот рассказ (у самого Густава знакомство с алфавитом заканчивается где-то на букве «джи») ему требовались все новые и новые детективные истории. Так мы познакомились с Ником Картером, Кингом Брейди, Стариной Сыскарем и прочими героями грошовых романов. Но по-настоящему мой брат уважал только Холмса. Даже так называемые детективы из прерий, ковбои-пинкертоны вроде Чарли Сиринго и Берла Локхарта, Старого не впечатляли.
«Ловить конокрадов и прочих мазуриков не так уж трудно. У большинства этих бедолаг мозгов не наберется и с наперсток, уверял он. А вот мистер Холмс тот имеет дело с парнями поумнее Да только у него и у самого ума поболее».
Вскоре братцу стало мало просто слушать рассказы и рассуждать о Холмсе он начал ему подражать. Расследовать. Делать дедуктивные выводы.
Из-за чего мы огребли целую кучу неприятностей.
Тем не менее, когда Густав решил попробовать себя в роли профессионального сыщика, я не дрогнул. Мне случалось наблюдать, как он применял дедуктивный метод для разгадки настоящих тайн, и зуб даю: щелкал он их как орешки. Кроме того, я был обязан Старому, и очень многим. Если ему охота поиграть в сыщика, то я, по крайней мере, могу изобразить его партнера.
Увы, кроме меня в эту игру больше никто не хотел играть. У детективного агентства Пинкертона есть двенадцать контор в штатах Монтана, Вайоминг и Айдахо, и за май и июнь мы со Старым обошли их почти все. Вакансий для нас не нашлось.
А вот чего нашлось в избытке,
так это презрения к безработным ковбоям. Ближе всего к возможности заработать мы подобрались на территории Юта, где начальник отделения Пинкертона в Огдене, мерзко хихикая, сказал, что постоянно ищет таких вот «никчемных бродячих всадников» вроде нас потому что за их голову назначена награда.
Сколько нам еще скитаться, Густав? спросил я, когда мы заливали это последнее унижение пятицентовым пивом. На оставшиеся деньги мы можем заехать еще в несколько городков, но дедуктивная работа, которую ты пытаешься найти, есть, наверное, только в Нью-Йорке, или в Лондоне, или в Бельгийском Конго Ну извини: дотуда мы не доберемся.
Пока и не надо лезть так далеко, возразил Старый. Здесь Солт-Лейк-Сити в двух шагах. Почему бы не попытать счастья там?
А дальше?
Брат пожал плечами.
А дальше попробуем снова где-нибудь еще. А потом еще где-нибудь, и еще, если надо. Неважно, сколько раз мы свернем не туда: рано или поздно выйдем на верную дорогу. Главное не останавливаться и продолжать искать ее.
Я мог бы посмеяться над тем, что Густав Амлингмайер, которому в каждой ложке меда видится бочка дегтя, вдруг читает проповеди о том, как важно не терять надежду. Но братец первым отпустил колкость и вдобавок больно задел меня за живое:
Сдаваться плохо, Отто, но есть кое-что и похуже: когда даже попробовать кишка тонка.
Все у меня с кишками в порядке, запротестовал я. Просто не люблю, когда их из меня вытягивают.
Старый нахмурился, закатил глаза и покачал головой быстрый, давно привычный жест, означавший у него «опять отговорки». Возможно, дело в том, что его, столь упорно преследующего свою мечту, бесило мое прохладное отношение к собственному будущему.
Не так давно я решил: если уж Густав собирается стать доморощенным Шерлоком Холмсом, то мне самой судьбой предначертана роль его биографа доктора Ватсона. Я всегда любил травить байки, и мне не составило особого труда взяться за перо, чтобы изложить любительские сыщицкие приключения моего брата на бумаге.
Однако набраться храбрости и сделать что-то со своей проклятой писаниной оказалось далеко не так просто.
Нельзя же вечно таскать с собой эту кипу бумаги. Пожалей хотя бы лошадь, если себя не жалко, проворчал Старый. Чего ты ждешь? Что напишут из «Харперс» и сами попросят у тебя рукопись?
Я поднял стакан и сделал медленный длинный глоток пива, укрывшись за шапкой пены. Глотая, я молился о вмешательстве какого-нибудь случая: пьяная драка, паника на улице, зов трубы архангела Гавриила, все что угодно. Но так и не дождался. Оставалось только ответить брату или утонуть в пиве.
Ну? подтолкнул меня Густав, как только я оторвался от стакана.