Шрифт
Фон
с ним Ипомидон достойный;
много копий поломала там отвага.
74.
Гамурет отважный
устремился в те же страны,
кроме своего щита,
не пожелав другой охраны;
повсюду верен трем своим коронам,
движимый любовью, смерть нашел,
убит Ипомидоном.
75.
А Шионатуландер
тосковал, влюбленный,
покинув Сигуну,
в край отбыл отдаленный,
с дядей своим он был в дороге.
Он и Сигуна
расстались в горестной тревоге.
76.
Деве молвил юный князь:
«Проститься я с тобой решаюсь.
Горе мне! При этом
я лучшей радости лишаюсь.
Одержит ли над смертью любовь моя победу?
Сладостная! Пожелай мне счастья!
К язычникам я еду».
77.
«К тебе я благосклонна, друг:
любовь ли склонность эта?
Если бы ты побеждал
от моего привета!
Твоя радость моя радость. Вот неизбежность!
Скорей вода загорится,
чем погаснет моя нежность».
78.
Любовь осталась, где была,
странствуя в чаянье чужбины;
не говорили так о ней
ни женщины, ни девы, ни мужчины,
как эти два, верны сердечному кануну,
в чем убедился Парсифаль,
при липах повстречав Сигуну.
79.
Король Кингривальса,
Гамурет отбыл тайно;
от всех своих присных
свой отъезд скрыл не случайно,
взял с собой лишь двадцать отроков знатнейших
и восемь десятков
оруженосцев юнейших.
80.
Взял он пять коней, взял злато,
взял самоцветы Ассагога;
помнил он, что предстоит
ему опасная дорога;
взял он щит, щиты другие наготове;
если первый сокрушат,
сражаться рыцарю не внове.
81.
Он любил ее,
она его боготворила.
На дорогу рыцарю
свою рубашку подарила,
белый шелк, облекавший белое ее тело
и касавшийся бедер
там, где темнело.
82.
Из Норгальса ехал
в Испанию, достиг Севильи
сын славного Гандина,
проливая слезы в изобилье;
а когда, путешествуя, достиг он цели,
христианин и язычник
непревзойденного воспели.
83.
Говорю я правду,
повествую без обмана.
Да не будет забыт нами
юный князь Грасвалдана.
В любви к нему находила Сигуна радость.
Из его сердца,
как пчела из цветка, пила сладость.
84.
Он в пути томился
любовным недугом,
о ней тосковал он,
оставаясь верным другом,
и грагарцийца мучила кручина;
лучше бы он умер,
как умер Гурзгри из Мабонагрина.
85.
Хоть порою копья
ломал он в сраженье,
но почувствовал вскоре
изнеможенье;
о любви любовно думал истомленный;
чем сильнее любовь,
тем немощней влюбленный.
86.
Когда на состязаньях
рыцари молодые
отважно затевали
игры боевые,
он скорбел и томился, от любви хворый;
обречено дитя ползать,
прежде чем искать себе опоры.
87.
Он любви высокой
чаял страстно и тревожно,
изживать пытаясь
все, что в любви ложно;
для молодых и старых славная наука;
как Псалтирь для медведя,
для иного князя только мука.
88.
Шионатуландер
скорбь свою таил, многострадальный,
и Гамурет увидел,
какой он печальный.
Родича недуг разгадан Гамуретом:
Скорбь одна и та же,
хоть зима сменилась летом.
89.
С красотою совершенной
участь его схожа:
очи ненаглядные,
светящаяся кожа.
Был он покорен своим уделом,
не частицею любви,
а всей любовью в целом.
90.
И сердце Гамурета
подвержено чарам;
любовь сжигала и его
своим сладостным жаром.
Знал он, как чистейшая кожа прельщает,
как любовь беспощадная
в свой час посещает.
91.
Любовь-искусница хитра,
недаром всех она прельстила.
Кто присмотрится, тот видит,
какова ее сила;
безупречным славится глазомером;
графья и графит ее
потворствуют химерам.
92.
Видит Гамурет:
по какой-то причине
дофин из Грасвалдана
подвержен кручине.
Однажды он спросил его в дороге:
«О чем грустит отрок Анфлизы?
Я за него в тревоге.
93.
Во всем ты мне признайся
без долгих зачинов.
Римский император
и властитель сарацинов
не утешат меня всей своей казною.
Если ты скорбишь,
скорбь овладевает и мною».
94.
Достойный анжувейнец
был готов помочь дофину.
В этом вас уверить
я не премину.
Говорит он: «Горе! вижу, как ты мрачен.
Цвет лица твоего поблек.
Ты любовью охвачен.
95.
Чувствую в тебе любовь,
от нее твоя невзгода.
Не таись от меня,
мы оба из одного рода.
Наши плоть и кровь теснее единство,
чем от похищенного
ребра материнство.
96.
Ты любви источник,
ты цвет ее, неизбежность;
жаль мне Анфлизу,
чья женственная нежность
вверила мне тебя; тебя воспитала,
как будто она тебя родила;
тебя любить она не перестала.
97.
Ты от меня таишься,
а так поступать негоже,
мое сердце ранишь,
оно же твое тоже.
Если ты в подозреньях так неумерен,
сомневаюсь, можешь ли
ты в любви быть верен».
98.
Отрок ответил:
«Нет с болью сладу.
Не хотел я вызвать
у тебя досаду.
До сих пор молчать мне вежество велело.
Сигуною зовется та,
по кому мое сердце заболело.
99.
Твоя лишь доблесть может послужить
мне надежным оплотом.
Вспомни француженку,
вверила она меня твоим заботам.
Лишь от тебя подмоги ожидаю.
Льву не снилось во сне,
как я наяву страдаю.
100.
Кроме любви к тебе,
ничто меня не вынуждало
земли пересечь, моря,
где превратностей немало.
Анфлиза далеко, госпожа моя дорогая.
Кто, кроме тебя, поможет мне,
мою беду превозмогая?
101.
Мне выпутаться помоги
из этих уз прекрасных;
пока меня мой шлем и щит
не отличат средь битв опасных,
твое мне нужно руководство.
Я же Сигуною пленен.
Ты защити мое сиротство».
102.
«Ах, мальчик удрученный,
вопреки твоей кручине
лес копий поломаешь,
стремясь к юной герцогине.
Тщетен разговор замысловатый.
Торжествует в любви
скорей отважный, чем богатый.
103.
Рад я тому,
что в сердце твоем проявилось;
что с деревом сталось бы,
если бы оно не ветвилось?
С ней темный лес для цветка светлица.
Шрифт
Фон