По лицу Шуры Капустиной медленно ползла слеза. Костя Рожков сидел наклонившись вперед, положив крепкие локти на откинутую крышку парты. Короткие пальцы его рук были сплетены. Костя слегка покачивался, уставившись в парту. Со стороны казалось, что он пытается расцепить руки, а какая-то сила мешает ему сделать это.
Ребята сидели молча.
Начальник подозвал своего помощника и взял у него карту.
Прикажите им, сказал он по-немецки Ксении Андреевне, чтобы они показали мне на карте или на плане это место. Ну, живо! Только смотрите у меня Он заговорил опять по-русски: Я вам предупреждаю, что я понятен русскому языку и что вы будете сказать детей
Он подошел к доске, взял мелок и быстро набросал план местности реку, село, школу, лес
Чтобы было понятней, он даже трубу нарисовал на школьной крыше и нацарапал завитушки дыма.
Может быть, вы все-таки подумаете и сами скажете мне все, что надо? тихо спросил начальник по-немецки у учительницы, вплотную подойдя к ней. Дети не поймут, говорите по-немецки.
Я уже сказала вам, что никогда не была там и не знаю, где это.
Фашист, схватив своими длинными руками Ксению Андреевну за плечи, грубо потряс ее:
Смотри, я буду пока очень добрый, но дальше
Ксения Андреевна высвободилась, сделала шаг вперед, подошла к партам, оперлась обеими руками на переднюю и сказала:
Ребята! Этот человек хочет, чтобы мы сказали ему, где находятся наши партизаны. Я не знаю, где они находятся. Я там никогда не была. И вы тоже не знаете. Правда?
Не знаем, не знаем!.. зашумели ребята. Кто их знает, где они! Ушли в лес и всё.
Ви совсем скверные учащиеся, попробовал пошутить немец, не может отвечать на такой простой вопрос. Ай, ай
Он с деланной веселостью оглядел класс, но не встретил ни одной улыбки. Ребята сидели строгие и настороженные. Тихо было в классе, только угрюмо сопел на первой парте Сеня Пичугин.
Немец подошел к нему:
Ну, ты, как звать?.. Ты тоже не знаешь?
Не знаю, тихо ответил Сеня.
А это что такое, знаешь? И немец ткнул дулом пистолета в опущенный подбородок Сени.
Это знаю, сказал Сеня. Пистолет-автомат системы «вальтер»
А ты знаешь, сколько он может убивать таких скверных учащихся?
Не знаю. Сами считайте буркнул Сеня.
Кто такое! закричал немец. Ты сказал: сами считать! Очень прекрасно! Я буду сам считать до трех. И если никто мне не сказать, что я просил, я буду стрелять сперва вашу упрямую учительницу. А потом всякий, кто не скажет. Я начинал считать! Раз!..
Он схватил Ксению Андреевну за руку и рванул ее к стене класса. Ни звука не произнесла Ксения Андреевна, но ребятам показалось, что ее мягкие певучие руки сами застонали. И класс загудел. Другой фашист тотчас направил на ребят свой пистолет.
Дети, не надо, тихо произнесла Ксения Андреевна и хотела по привычке поднять руку.
Но фашист ударил стволом пистолета по ее кисти, и рука бессильно упала.
Алзо, итак, никто не знай из вас, где партизаны, сказал немец. Прекрасно, будем считать. «Раз» я уже говорил, теперь будет «два».
Фашист стал поднимать пистолет, целя в голову учительницы. На передней парте забилась в рыданиях Шура Капустина.
Молчи, Шура, молчи, прошептала Ксения Андреевна, и губы ее почти не двигались. Пусть все молчат, медленно проговорила она, оглядывая класс, кому страшно, пусть отвернется. Не надо смотреть, ребята. Прощайте! Учитесь хорошенько. И этот наш урок запомните
Я сейчас буду говорить «три»! перебил ее фашист.
И вдруг на задней парте поднялся Костя Рожков и поднял руку:
Она правда не знает!
А кто знай?
Я знаю громко и отчетливо сказал Костя. Я сам туда ходил и знаю. А она не была и не знает.
Ну, показывай, сказал начальник.
Рожков, зачем ты говоришь неправду? проговорила Ксения Андреевна.
Я правду говорю, упрямо и жестко сказал Костя и посмотрел в глаза учительнице.
Костя начала Ксения Андреевна.
Но Рожков перебил ее:
Ксения Андреевна, я сам знаю
Учительница стояла отвернувшись от него, уронив свою белую голову на грудь. Костя вышел к доске, у которой он столько раз отвечал урок. Он взял мел. В нерешительности стоял он, перебирая пальцами белые крошащиеся кусочки. Фашист приблизился к доске и ждал. Костя поднял руку с мелком.
Вот, глядите сюда, зашептал он, я покажу.
Немец подошел к нему и наклонился, чтобы лучше рассмотреть, чего показывает мальчик. И вдруг Костя обеими руками изо всех сил ударил черную гладь доски. Так делают, когда, исписав одну сторону, доску собираются перевернуть на другую. Доска резко повернулась в своей раме, взвизгнула и с размаху ударила фашиста по лицу. Он отлетел в сторону, а Костя, прыгнув через раму, мигом скрылся за доской, как за щитом. Фашист, схватившись за разбитое в кровь лицо, без толку палил в доску, всаживая в нее пулю за пулей.
Напрасно За классной доской было окно, выходившее к обрыву над рекой. Костя, не задумываясь, прыгнул в открытое окно, бросился с обрыва в реку и поплыл к другому берегу.
Второй фашист, оттолкнув Ксению Андреевну, подбежал к окну и стал стрелять по мальчику из пистолета. Начальник отпихнул его в сторону, вырвал у него пистолет и сам прицелился через окно. Ребята вскочили на парты. Они уже не думали про опасность, которая им самим угрожала. Их тревожил теперь только Костя. Им хотелось сейчас лишь одного: чтобы Костя добрался до того берега, чтобы немцы промахнулись.