Ага, какие дикие звери будут от огурцов горькие жопки отплевывать?
Ну а кто тогда? усмехнулся я. Призрак? Так он же бестелесный.
Не призрак, а колдун! Таксист поднял вверх указательный палец, на мгновение отвлекшись от дороги. Грибники в лесу нашли алтарь, на котором лежала окровавленная голова курицы. Той самой, что у бабки пропала!
Я поймал в зеркале взгляд таксиста. Мужик ждал, что я удивлюсь или испугаюсь, но меня все еще его байка не впечатляла.
Ну и что?
Недовольный моей реакцией, таксист жутковато добавил:
Алтарь весь был в крови. Местные бабки уверены: привидение колдун вызывал с того света. Теперь он по лесу шастает и то стонет, то воет. А в последнее время добавились еще и глухие стуки по ночам. В деревне уже свет до самого утра не выключают. И детей с сумерками домой загоняют.
Я не выдержал и рассмеялся.
Что, не веришь? сощурил взгляд таксист.
Пока своим глазами не увижу, не поверю. Я воткнул наушники, показав тем самым, что разговор окончен.
До лагеря оставалось всего каких-то двенадцать минут, за которые я успел послушать ровно три трека на моем плеере и вспомнить о том, как я и Макс познакомились с Наташей.
Это был наш первый год в лагере «Юность».
До этого мы проводили начало лета только в школьном лагере, где нас заставляли, как детсадовцев, спать после обеда. Здесь же ничего подобного не было. Правда, отбой был после девяти вечера, но нас это не останавливало.
В первые дни нашего с Максом пребывания в лагере мы нашли дыру в заборе, разросшимся боярышником. Через эту лазейку наши вожатые бегали на свидания в местную деревню, а мы за малиной.
В одном близлежащем огороде была такая крупная и сладкая малина, что мы с Максом женились бы на ней, если бы были старше и ягода была бы девушкой.
При каждой вылазке мы наедались этой малины до отвала. Максим предлагал сменить огород, чтобы нас не поймали, но променять эту малину на какую-то другую было выше моих сил. И все шло хорошо до того самого дня, когда нас все-таки спалили, причем не кто иной, как Наташа.
Оказалось, огород с прекрасной малиной принадлежал ее бабушке и дедушке, с которыми она проводила каждое лето.
Так вот кто ворует мою малину! раздалось позади нас в момент, когда наши с Максом рты были полны ягод.
Первой же мыслью было бежать. Однако голос показался мне странным: будто кто-то маленький пытался говорить нарочито грубо и громко.
Слегка повернув голову, я краем глаза увидел в тусклом свети лампы на заборе щуплую девчонку с двумя хвостиками. Спрятав руки за спиной и расставив ноги как американский полковник, она пыталась казаться взрослой и смелой. Из-за спины девчонки выглядывал кусок палки.
Макс тоже рассмотрел девчонку и, беспечно ухмыльнувшись, развернулся и нагло поинтересовался:
Ну и что ты нам сделаешь?
«Например, позовет взрослых, идиот!», подумал я, сетуя, что не успел сказать другу, чтобы он вел себя осмотрительно. Даже с мелкой девчонкой.
Прострелю вам бошки! Девчонка перестала нарочно понижать голос, да и ей это уже не требовалось, ведь за спиной у нее была вовсе не палка, как нам показалось, а ружье, дуло которого теперь смотрело на нас с Максом. Руки вверх подняли! Hände hoch, bastarde!
Это она на немецком шпарит? испуганно шепнул мне Макс, послушно поднимая руки.
Угу, кивнул я, проделывая то же самое и не сводя взгляда с жуткой девчонки.
Фашистка какая-то
А теперь срыгнули всю малину, быстро! Schnell! Снова перешла на бас девчонка.
Да как мы это сделаем? крикнул Макс.
Так же легко, как жрали! было ему ответом.
Погоди, погоди осторожно произнес я. Может, договоримся? Мы заплатим за твою малину. Ну или принесем тебе что-то, что ты хочешь.
Девчонка, склонив голову на бок, задумалась. Затем опустила ружье и жутковато улыбнулась. От этой ее улыбки у меня по спине пробежал холодок.
Ох, кажется, напрасно я добавил последнее
Принесите мне свисток, с которым не расстается кладбищенский сторож Герасим!
У нас с Максом так челюсти и отвисли, но говорящая на немецком девчонка с ружьем напугала нас настолько, что поход на кладбище уже не был пугающим. С горем пополам мы добыли ей этот свисток, и она великодушно нас пощадила. Даже сказала, что ее зовут Наташей и посетовала, что в деревне ей скучно местные дети не очень-то горят желанием общаться с приезжей.
И тут я второй раз ляпнул то, о чем не подумал:
Может, тогда будешь общаться с нами?
И вот я уже стоял у ворот того самого места, по которому, как оказалось, я соскучился всей душой.
После регистрации меня зачислили в отряд старшеков, вожатым которого оказался брат Наташи Илья Романов. А я-то думал, что не увижу здесь ни одного знакомого лица. В прочем, Илья, кажется, меня не узнал, что было только мне на руку.
Пока ждали остальных ребят, ко мне подошли двое с кривыми рожами и попросили сигарет.
Не курю и вам не советую, ответил я так, будто мне было не семнадцать, а все сорок.
Парни косо на меня посмотрели, но ничего не сказали, потому что вожатый был рядом. Чувствую, что вскоре мое нравоучение выйдет мне боком.
Ребята, попрошу вас не расходиться! Скоро начнется приветственная церемония! хорошо поставленным командным голосом произнес Илья.