Но, собственно, проблем не было, пока у старосты дяди Игната не подросла первая из пятнадцати дочерей А девок своих староста любил, и мужиком был страсть каким умным, а еще говорят, прадед у него был из богоизбранного народа, который на окраине Вериоссии проживал, так что никто не удивился тому, что за день до смотрин у дядь Игната родилась великая идея. То есть самому факту ее рождения никто не удивился, а вот идее Но поддержали. Во-первых, наши безбашенские за своих всегда горой, а демоны-то пришлые. Во-вторых, благодеяния благодеяниями, но девок всем было жалко, особливо родителям. В-третьих, мы ж безбашенные. С той поры 'обмани демона' стало самой любимой деревенской забавой, переплюнув спуск по зиме с горы Жмурихи, прыжки через костер, поиск по весне цветущего чертополоха и быстрой езды.
Так что в ту ночь жрецы получили подарочек винцо красное, южное и благополучно проспали сутки.
Потом была картошечка с мясцом, от добросердешных безбашенных баб Снова проспали.
На третий год жрецы сообразили, что дело тут не чисто, и от поросенка начиненного яблоками попытались отказаться Но сказать 'нет' прямо в глаза безбашенным бабам не решились, взялись по кусочку попробовать проспали. Потом была пыльца сон травы в подушках, ворота запертые, так что выломали их жрецы только к закату, когда дело уже было сделано. Опосля отвар сон травы в колодец подлили Еще были призраки, за которыми бывшие сатанисты погнались с просьбой поведать о жизни загробной, а в итоге оказались заперты в подвале. Не, их спасли, но через сутки. В этом году жрецы, как оказалось, решили, во что бы то ни прорваться на смотрины.
Тяжелы грехи наши, начал старейшина дед Симон, да неужто отступим, дадим супостатам девок нашенских безбашенских ворогам отдавать?
Не знаю к кому был вопрос, но посмотрели все на меня.
Я на папу.
Папа на меня.
Мы вместе на старейшину.
Дед Симон, осознав что моментом мы не прониклись и намек не осознали, тяжело вздохнул произнес:
Годы окаянныя протянул дед.
Мы с отцом переглянулись, оба одинаково не понимая, про что конкретно пытается сказать старейшина.
Дед Симон тяжело вздохнул и произнес:
Жрецов след на кривой кобыле объехать.
На какой кобыле? Папа нахмурился, я же спросила:
Дед Симон, да где ж мы ее возьмем то, кобылу кривую? У нас безбашенные все здоровеньки, кривых и нету вовсе.
Старейшина почесал бороду, хмуро глядя на меня, и произнес:
Длинна коса, да ум короток!
То есть я дура?! Надулась, руки на груди сложила, на старейшину смотрю исподлобья. Дед Симон на меня точ таким же взглядом. Не, старики иногда как дети.
На кривой козе, говорю, говорит он, к жрецам подъехать след!
Час от часу не легче, то им кобылу кривую подавай, то теперь козу Дед Симон, вы определитесь уж, а?
Нет, вообще так со старостами разговаривать нельзя, но между прочим я не хамлю, я возмущаюсь. Это они мне предлагают пойти и скотину обезглазить? Нет, я, конечно, могу, я охотник, второй самый лучший охотник в округе, но а не буду из идейных соображений, вот!
Не согласная я скотину
калечить! объявила гордо.
А хто тя просит? возмутился старейшина. Я говорю обмануть жрецов надобно! А ты кобыла, коза, определитесь! Дура девка, как есть дура!
И мне так обидно стало.
А чего сразу срамите да обзываете? несмотря на то, что отец одернул за рукав, возмутилась я. Так и сказали бы 'Свет наш, Амирка, на одну тебя уповаем, уж не откажи, охотница ты знатная, да жрецов устрани от завтрашнего мероприятия, а мы тебе за то век будем благодарны'. И все! Разве много я прошу, а? А вы мне про козу да кобылу!
От наглости такой невиданной да не слыханной обалдела я первая, потом накрыло присутствующих, даже отец на меня поглядел, словно только увидел, а дед Симон вдруг залихватски так подмигнул, два шага вперед сделал, опираясь на клюку, склонился до земли, да зычненько так:
Свет наш, Амирка, на одну тебя уповаем, уж не откажи, охотница ты знатная, да жрецов устрани от завтрашнего мероприятия, а мы тебе за то век будем благодарны.
Ой и стыдно мне стало. Рукавом прикрылась, опосля за отца спряталась, стою себе, румянец во всю щеку, аж огнем горит.
Али поклон не по душе, матушка? продолжил издеваться самый старый безбашенный старейшина, или тоном не угодил, свет наш Амирушка?
И так мне обидно стало, что не выдержав, я из-за батюшкиной спины высунулась и хмуро спросила:
Так спасать вас, али сами управитесь?!
Амира! пристыдил отец.
А я что.
А он первый начал, пробормотала, насупившись.
Домой ступай, приказал отец.
Не могу, не согласилась я, мне еще перхоть натереть надо, в этом году моя очередь.
И тут старейшина сказал:
Охолонись, охотник. Давно я к девке твоей приглядываюсь, давно уж при одном на Амирку взгляде, улыбка сама губы кривит. А с делом энтим если кто и сумеет совладать, то токмо она и одна. Тебя-то жрецы в храм свой не запустят.
Отец что-то хотел ответить, да я перебила:
Чай и без спросу можно, есть там путь дорожка одна тайная, для жрецов самих сотворенная, да
Папа развернулся, схватил меня за плечи, встряхнул и зло спросил: