А потом я узнала и кто такие демоны, и почему их так классно обманывать.
И вот стоило об этом подумать, как на губах у меня заиграла улыбка, и вообще дорога через всю деревню показалась коротенькой такой. А подходя к бабкиному дому, я услышала:
Позор на весь мой род! Одна у меня внучка и та кровь
поганая иноземная! Стыд то-какой, ой и стыд! И девка-то вся чернявая, смотреть противно!
А, все ясно, у деда опять жрецы. В этом году всего четыре девки заневестились, а те, что старше пятнадцати уже замужем. Оно ж как мы всей деревней представление разыгрываем, аккурат для того, чтобы демоны и не забрали никого. И как только рогатые плюясь с досады в свой портал ныряют, мы сразу оп и за свадебку. Все свадьбы и играют вечером в последний майский день. Днем смотрины вечером свадьбы. Ну так вот в этом году всего четыре девушки, недобор стало быть, вот жрецы и ходят лисами хитромордыми вокруг бабушки с дедом, чтобы и меня в невесты записать. А я против! И бабушка с дедушкой против! А мама и вовсе ножами без разговоров сразу в жрецов кидается, только те на порог заявляются. Я ж у нее одна дочка, а у бабушки и дедом одна внучка, но жрецы сила, с ними надо считаться, а то мало ли Так то враждуют мама и бабушка жестко и показательно в последнее время. И в общем я уже поняла, что зайти следует попозже, но тут дед жрецов вывел на улицу
Неловкий момент я с корзинкой, двое жрецов, побледневший дед.
Дед пришел в себя быстро, нахмурился и грозно вопросил:
Почто пришла, позор моего рода?!
А я с пирожками, и те вкусный аромат распространяют на двадцать шагов вокруг. У жрецов ноздри затрепетали.
Я начала запинаясь, а я мимо шла, отравы вам принесла.
У дедушки уголки губ дрогнули, но он сдержался и так же сурово:
Что ж, горе моих последних дней, в дом иди, бабке в злонамерении признайся!
Согласно кивнув, угрюмо согласилась:
Иду, покаюсь
Дед отошел, пропуская меня в калитку, после в спину крикнул:
И чтобы больше я тебя в доме своем не видел, убожество иноземное!
Прозвучало пафосно и громко! И вообще может даже бы и сработало, но тут из дома раздалось радостное бабушкино:
Что, Амирочка пришла? Солнышко бабушкино, иди скорее, блинов тебе напекла, как любишь с малиной.
Я застыла, осторожно оглянулась у жрецов морды вытянулись, от чего их белые бороды смешно так отвисли. Дед напрягся. Я, решив спасти ситуацию, тяжело вздохнула, сгорбилась и грустно сказала:
Ага, с малиной, опять небось стекла толченого подсыпет Горе мне горе
И пошла в дом.
Позади старший жрец откашлялся и робко так:
Севостьян, пошто девку мучаете? Красивая ведь девка стала, ладная, глядишь и демоны
Да даже позориться не буду, господам нашим благодетелем гадство иноземное показывать! И не просите! Тут честь моя затронута, гордость семейная, а вы Эх, вы!
И с этими словами деда закрыл калитку. Я мышкой юркнула в дом, попала в радостные бабушкины объятия, вмиг была затискана и зацелована, и только потом бабушка спросила:
Чего там Севостьян буйствовал? Опять соседям на показ?
Жрецам, бабушка, ответила я, в свою очередь обнимая ее.
Бабушка у меня большая, пышная как булочка, румяная, и добрая такая, что у нее добром каждая морщинка светится.
Как жрецам? встревожилась она. Опять жрецы были?
Дед вошел в дом, с топотом вытер ноги о половик, и пробасил:
Заладили дважды в день наведоваться, упыри храмовные. Амирка, давай ко мне!
Я бабушке лукошко сунула, и к деду с разбегу. Он подхватил, закружил, прижал к себе крепко-крепко, а после держа меня на вытянутых руках сурово оглядел и пробормотал:
Да какая ж с тебя девка-то? Дите еще, как есть дите.
Пятнадцать ей, напомнила бабушка, неся лукошко к столу.
А я бы лет ну тринадцать дал максимум, решил дедушка.
Я же болтала ногами и просто улыбалась люблю их.
Охотница моя, деда на пол поставил, волосы на макушке растрепал. Ну, рассказывай, как день прошел?
И я сидела с ними за столом, болтала ногами и уплетала блины с малиновым варением. А в окно светило заходящее солнышко, какая-та пчелка жужжала, пытаясь выбраться через стекло, мурлыкал Черныш, устроившись под моим стулом, улыбалась бабушка, кивал, слушая про то как я гоняла от Васьки дедушка и хорошо так было.
А потом в окно постучали, я глянула и увидела заплаканную Люську. Ну да, им сегодня тревожная ночь предстояла, плохо быть избранными, ой плохо. Вот так в вечер перед смотринами мыкаться бледным приведением, с двумя жрецами на хвосту, которые после пары самоубийств, избранных теперь в эту ночь одних не оставляли.
Впусти, что уж, грустно сказала бабушка.
Люська вошла бледная. И вот час назад была вся нормальная вроде, а сейчас солнце к закату и даже руки дрожат.
Ну чего ты, я открыла двери.
А Люська посмотрела на меня и прошипела.
Змея ты подколодная, Амира. И мать твоя змея и ты!
От удивления
я даже сказать не смогла. Люська слезы вытерла и добавила:
Будь ты проклята!
Развернулась и пошатываясь, как дядь Заим когда напьется, ушла. А я стояла, смотрела ей вслед и понять ничего не могла.
Забудь про нее, Амирочка, бабушка обняла за плечи, в дом увела. Просто забудь. Видимо одна девка завтра к демонам точно пойдет.