Разруха самое страшное. Победы на фронтах не принесут стране независимости, если будут недвижны станки в заводских цехах. Построить свои, советские электростанции, быстрее дать ток фабрикам и заводам к этому призывает В. И. Ленин.
Первой по плану должна вступить в строй Каширская ГРЭС.
Нужно было немедленно начинать монтаж оборудования
На складах Каширстроя, заколоченные в массивные ящики, стояли два турбогенератора. Горою высились барабаны, короба, трубы. Тысячи этих труб необходимо теперь же разложить по сортам, зачистить, некоторые перегнуть заново. Потом аккуратно вставить в отверстия на барабанах.
И все вручную. Ни кранов, ни подъемников, ни сварки тогда не было. Веревками и лебедками, тянули громоздкие барабаны, зубилом обрубали концы стальных уголков, ручными дрелями просверливали отверстия. Здесь же, на монтажной площадке, докрасна калили заклепки, а потом били по ним пудовой кувалдой.
В ту трудную зиму 1921 года именно здесь, в котельной, решалась судьба первенца плана ГОЭЛРО. Будет ли хорошо и ровно гореть уголь в топке? Как поведут себя эти землистые куски, содержащие 60 % золы и воды?
Каждые три дня Цюрупа отправлял отчет В. И. Ленину. Иногда ездил к нему сам.
В. И. Ленин внимательно следил за ходом строительства. С каким бы делом ни приходил управделами Совета Труда и Обороны, в конце разговора Владимир Ильич обязательно спрашивал: «Что слышно о Кашире?»
А однажды Ленин приехал из Горок очень взволнованный, сказал управделами Смольянинову:
«Я проехал по Каширской дороге и видел, что столбы чуть не валятся на землю. Мы с шофером выходили и смотрели».
Владимир Ильич тут же сел и написал Цюрупе записку. Спрашивал о сроках, о качестве работ. В конце приписал: «Я лично видел, что столбы-виселицы по Каширской дороге уже валятся на землю. Работа плохая. Не будет ли из-за этого смертельных случаев?»
Столбы, которые так обеспокоили В. И. Ленина, каширстроевцы попробовали устанавливать на трассе высоковольтной линии Кашира Москва. Работа действительно была неважная. Линия напряжением 115 000 вольт и протяженностью более ста километров строилась в России впервые. Все в новинку. Нужны были опытные организаторы, знающие строительное и линейное дело.
Кто-то сообщил Владимиру Ильичу:
Есть такие. Электротехники братья Зубановы. Живут и работают в городе Симбирске.
Земляки мне не откажут, шутит Владимир Ильич.
На Симбирский патронный завод летит телеграмма.
Потом вдруг приостановился развернувшийся было монтаж котельной. У прибывших из Брянска решеток недоставало чугунных колосников. Заказ на них давно был отправлен заводам, но дело не двигалось.
Прекратилось и поступление болтов.
Цюрупа, агенты по снабжению с ног сбились, бегая по учреждениям и отделам, разъезжая по заводам и складам. Монтаж нужно закапчивать. Близится осень. А там недалек и срок пуска.
При очередной встрече Цюрупе пришлось обо всем доложить Ленину. И вновь выручают спасительные ленинские телеграммы:
Каширское строительство жалуется на неполучение болтов с гайками и шайбами по их заказам. Монтаж без болтов остановился; прошу принять экстренные меры к удовлетворению Каширстроя 50 % их заказов в трехнедельный срок.Предсовнаркома Ленин
Рабочие отрывали от лесов длинные доски, распиливали на метровые поленья, укладывали на решетку топки.
Молодой рабочий Ваня Тарасов взял ведро, плеснул в топку нефть, поднес спичку.
Этот паренек пришел на строительство в 1919-м, когда на песчаном склоне оврага бугрились одни землянки. Тысячи людей корчевали лес, бросали землю на железнодорожные насыпи, возили на лошадях песок и камень. Ивана взяли тогда в механическую мастерскую. Теперь и ему вместе с другими доверили разжигать котел.
Когда дрова запылали, кочегар дернул за привод, и сверху, из бункера, повалился уголь. Однако, падая на решетку, бурые куски угля сбили, погасили пламя.
Вновь аккуратными кучками разложили по решетке сухие обрезки, осторожно рассыпали вокруг уголь, выбирая посуше и помельче.
Опять затрещали облитые нефтью дрова, осветив гладкие кирпичные стенки и решетку огромной топки.
А потом задымил уголь.
Сизый дым пробивался в котельную, застилал людям глаза, попадал в легкие, вызывая удушающий кашель.
А в топке становилось темно.
Вновь и вновь с треском отрывали люди сухие доски от лесов и подмостей. Подтаскивали, пилили, горой укладывали на решетку. Все это вспыхивало, разгоралось
Не горел только уголь.
Бурые комья, охваченные языками пламени, темнели, искрились, заполняли топку ядовитым дымом. И дым этот снова глушил пламя. А несгоревшие дымящиеся куски, продвигаясь вместе с решеткой, падали в золовой бункер.
Так продолжалось два дня. Стенки котла оставались холодными, а стрелка манометра стояла неподвижно. На третьи сутки Цюрупа, все это время почти не выходивший из котельной, махнул рукой и прошел в кабинет.
Через несколько минут там собрались все, кто участвовал в растопке: инженеры, механики, мастера. Сумрачной толпой встали вдоль стен рабочие.
Георгий Дмитриевич поднял голову:
Что я скажу Ленину?
Несколько часов почерневшие от дыма и усталости люди пытались понять, почему не горит уголь.