Переходи сразу к той стадии, где ты женился на мне, пока я была в коме, не знаю почему, но я его больше не боюсь. Во мне будто стоп-кран сломался, и напалмом выжгли все эмоции.
Я люблю Динару. Она моя единственная младшая сестрёнка. Но когда я узнал, какие планы строит семья, то решил защитить тебя. И оформил задним числом наш брак. К тому же, так было легче организовывать твоё лечение в клинике, перелеты и прочую бюрократию.
Можно было просто рассказать Дамиру, где я? Почему ты этого не сделал? Зачем всё так усложнять перебиваю, всё еще не понимая мужчину. Ты ведь меня не знал! Я любовница мужа твоей любимой единственной сестрёнки. К чему так стараться, своей свободой жертвовать и идти против семьи?
Сильно тебя Дамир защитил? спрашивает совершенно спокойно. А я вздрагиваю как от пощёчины. Губу с силой закусываю и отворачиваюсь. Саид подходит ближе, поднимает голову за подбородок, заставляя в глаза его смотреть. Остальное не важно, Ника. Мои мотивы не важны. Если тебе больше ничего не нужно. Мне пора на самолёт.
Глава 22 Ника
вызвать очередной приступ истерики. И я не смогла спросить напрямую.
Потому что жить с небольшой иллюзией, что любимый жив, легче, чем знать правду. И я цепляюсь за эту иллюзию, верю, что как только всё уладится, он разберется с родственниками своей жены, то сразу же явится к нам. Ко мне и к нашему головастику, что так отчаянно цепляется за жизнь. А значит, и мне нужно цепляться. Выздороветь, встать на ноги и позаботиться о себе, о нас.
Около двух месяцев я провожу в реабилитационном центре. Хожу на все процедуры, занимаюсь со специалистами, сдаю всевозможные анализы и, самое главное, консультируюсь с гинекологом. Я полностью посвящаю всё время своему здоровью. Правильно и сбалансировано питаюсь. Пью витамины. И записываюсь на плавание, так как вода снимает нагрузку и тонус.
Стараюсь занять каждую свободную минуту. Потому что наедине с собственными мыслями и одиночеством накатывают депрессия и бессонница. Я могу проплакать всю ночь, проклиная Асланова и весь их мир, в который попала по его вине. И каждый новый день без него я чувствую, как теряю веру. Веру в то, что он жив. В то, что он вернётся ко мне.
В конце декабря мой куратор в центре объявляет о полном выздоровлении и разрешает вернуться домой. Честно говоря, часть меня очень хочет в Петербург. К подругам. Ведь каждый Новый год мы празднуем вместе, а они даже не знают, где я нахожусь. Саид не разрешил выходить на связь ни с кем, кроме него или Натана. Да и я скучаю по родине.
Другая же часть меня трусливо желает отсидеться в безопасности. А лучше вовсе обрубить все концы и улететь куда-нибудь в Европу. Сменить имя, внешность и забыть всех как страшный сон.
Только удерживает то, что Дамир доверил мне огромное мультимиллионное состояние, и подвести его я не могу. Даже если он всё-таки мёртв, не имею права прятать голову в песок и оставлять всё на самотёк. Удивительно, как травмирующие события в жизни меняют человека. Ради него, ради себя, ради нашего сына обязана выйти, заявить, отстоять и отомстить.
Двадцать девятого декабря я звоню Натану и предупреждаю о своём возвращении. Саида в курс не ставлю. Просто не хочу. Я не знаю, какие он преследует мотивы. Но он Валиев. А значит, мой враг.
Тридцатого декабря прилетаю к себе на историческую родину. Домой. В холодный, пасмурный, как и моё настроение, Петербург. Глубоко вдыхаю морозный воздух и прикрываю глаза, чувствуя, как кружится голова от переизбытка кислорода.
Вот мы и дома, шепчу, поглаживая заметно округлившийся животик.
Нам уже целых шесть месяцев. Сын вовсю пинается, показывая недюжинную силу и активность. А я, как никогда раньше, чувствую себя здоровой, бодрой, сильной и готовой противостоять всему миру.
Выглядишь беременной, изрекает вместо приветствия один нахальный адвокат, встречая меня возле ленты багажа.
Да ты капитан очевидность, фыркаю, закатывая глаза. И глупо улыбаюсь, будто после долгой разлуки встретилась с самым близким человеком. Хотя мы с Натаном виделись всего лишь раз и около пяти раз созванивались.
Не пугайся сейчас, склонившись к уху, выдаёт он, и мы выходим из аэропорта.
Не успеваю задать уточняющие вопросы, как десяток мужчин и женщин в тяжёлых куртках, с микрофонами да камерами набрасываются на нас. Натан пытается взять удар на себя, а я немного теряюсь от неожиданности. Кое-как укрыв меня, мужчина доводит до парковки и помогает забраться в свой внедорожник.
Что это было? облизнув губы, кошусь в зеркало заднего вида.
Это, дорогая моя, то, с чем тебе придётся столкнуться в войне с законной женой Асланова, заявляет Натан и со свистом выезжает на трассу.
Остаток пути мы преодолеваем в молчании. Я утыкаюсь носом в стекло и разглядываю зиму в Петербурге. Улыбаюсь собственным мыслям, когда проезжаем знакомые улочки с уютными ресторанчиками, в которых мы частенько проводили наши свидания с Дамиром. Он жив. Просто сейчас не может подвергать меня опасности и быть рядом. За ним охотятся, а я могу попасть под удар. Как в том домике. Вот такую сказку я себе придумала. Эта сказка поддерживает во мне силу духа и уверенность в завтрашнем дне.