Я отошла в уборную в тот вечер. И Ренат подловил меня в коридоре. Наговорил разного и предложил мне сменить любовника за дополнительную щедрость, ядовито выговариваю каждое слово, очень стараюсь справиться с собственным недугом. Я его послала А он заявил, что я прошла проверку. Ты гад, Асланов!
Вскочив, хочу уйти подальше. Но Дамир, подавшись, ловит за запястье и останавливает. К себе грубовато притягивает и морщится. А я, дура жалостливая, просто не хочу ему причинять ещё боли, поэтому смирно сажусь на кровать.
Я впервые слышу о такого рода проверке. Почему ты тогда не рассказала? сердится Дамир.
Ты его представил почти братом. Ближе него у тебя никого нет. А я
А ты моя Беда! рычит он. Ренат ответит за всё, что тебе наговорил.
Не надо, мотаю головой, мне легче становится оттого, что Дамир был не в курсе инициативы друга. Он о тебе же заботился.
Не имел права! ставит точку мужчина и, схватив телефон, набирает.
Так, это всё, конечно, здорово. Но мне пора возвращаться. Документы подписывать будете или нет? хлопает в ладоши Натан. А я смотрю на совершенно чистую сковороду. Называется, решила завтрак для нас приготовить.
Подпиши, Ник. Не тяни. Об остальном я позабочусь, Дам суёт в руки ручку, придерживая телефон плечом.
И я прыгаю в омут с головой. Подписываюсь на каждой странице в двух экземплярах
Еды нам купи, пока не уехал, останавливает мужчина Натана. Ник, что будешь?
Не знаю, ничего не хочу, устало подползаю ближе и укладываюсь под бок Дамира. Это утро вытянуло из меня все силы.
На свой выбор, Нат, горячее, домашнее. Фруктов, овощей побольше возьми, персиков особенно, озвучивает мой любимый фрукт. Улыбаюсь и глаза прикрываю.
Ладно, и яиц, так уж и быть, куплю, хмыкает Натан и уходит.
Целых восемь дней нас больше никто не беспокоит. И мы с Дамиром остаемся совершенно одни в затерянной деревушке недалеко от границ Азербайджана и России. Здесь живут этнические представители азербайджанского народа. Мало говорят по-русски и придирчиво смотрят на непокрытую девушку. Но население дружелюбное, охотно приходят на помощь.
На третий день проживания, устав от безделья, я решила убрать ту импровизированную операционную. Сложила все пластиковые брезенты и потащила во двор. Один из селян, заметив меня, пришёл на помощь, пригнал тележку и забрал всё. Объяснив на ломаном русском, что отнесет на свалку.
Дамир, правда, ругался, что я себя нагружаю. Он бы встал на ноги и всё выкинул. Вообще, пока он восстанавливался, рычал по любому поводу. Стоило мне задержаться на кухне или в других комнатах, звал меня и требовал сидеть рядом или лучше лежать под его боком. Готовить тоже не позволял, мол, у меня там тонус и другие невылеченные болячки, а я скачу горной козой. Даже рычал, если я проявляла заботу, мерила ему температуру, меняла повязки и обтирала влажными полотенцами.
Я понимала, что злится и раздражается он в первую очередь на себя. На свою слабость и беспомощность передо мной. Ведь в наших отношениях он всегда был главным. Он заботился обо мне. Он решал мои проблемы. Он приходил на помощь. И он носил меня на руках.
Да и Дамира тревожила эта нездоровая тишина. Его друг Ренат не выходил на связь. По телевизору никаких новостей о его персоне или о Валиевых не говорили. Саид тоже пропал, наверное, решил, что выполнил свой долг передо мной. Вернул в целости и сохранности, а дальше не его забота. Только Натан узнавал, как мы поживаем, и был исполнителем воли Асланова в далёком Петербурге.
По ночам Дамир плохо спал и, как только смог вставать, торчал у окна, курил и бдел. Явно ждал очередных киллеров.
Примерно на пятый день мы впервые вышли вместе на улицу. Я устала торчать дома. Да и прогулки на свежем воздухе пойдут на пользу нам обоим.
Несмотря на сложившиеся обстоятельства, такой отпуск вдали от цивилизации нам очень нравился.
Мы заново знакомились. И с каждым днём наше прошлое постепенно открывалось мне.
За эти дни мы оба более-менее оклемались. Дамир вообще как огурчик, вовсю пашет, не жалея себя. Заботится обо мне, готовит и ходит за продуктами. Уколы мне ставит и про таблетки напоминает. На уборку нанял местную соседку, которая раз в два дня приходит на пару часов.
Этим утром я просыпаюсь в отличном настроении, наваливаюсь на спящего брюнета и целую в губы. Дело в том, что сегодня особенный день. Мне наконец-то можно снять фиксатор.
Ммм? мычит Дам, открывая один глаз, и улыбается.
Хоть мы живём вместе и спим вместе, у нас ещё ничего в плане интима не было. Мне нельзя. Но я замечаю голод в глазах мужчины. Чувствую его желания, особенно когда я вот так открыто проявляю эмоции. Вот и сейчас ощущаю, как упирается в меня его каменный орган.
Доброе утро, бормочу, немного краснея, и пытаюсь отодвинуться.
Кто-то наконец дождался, хрипит Дамир, переворачиваясь и притягивая меня обратно. Он с лёгкостью отстёгивает бандаж и выкидывает куда-то в дальний угол.
Да-аа! блаженно восклицаю, прикрыв глаза. Не сдерживаясь, стону от тёплых пальцев, что так приятно разминают и гладят шею.
Ты меня убиваешь, Бедовая, выдыхает тяжко Дам, носом в висок утыкаясь.