Неслышно распахнулась створка, впуская главный кошмар окрестных земель широченного, высоченного, с мордой жуткой и черной тростью в руке, он оскалился в тридцать два здоровенных клыка и прогудел низким голосом, сотрясая стены и пол. Или это я дрожал?
Машка, опаздываешь, укоризненно покачал головой сторож, потянувшись здоровой рукой к пряжке пояса.
«Бить будет!» пронеслось в голове, сам я дернулся, невольно скрипнув пружиной.
Рука сторожа остановилась.
Это кто? подозрительно глянул он на меня своими жуткими глазищами.
Это Максим. Главная приказала разместить у тебя, на время, встала ему навстречу няня, храбро удерживая монстра за плечи.
С какой это стати? В голосе не слышалось ни нотки добродушия.
Дерется сильно, буйный. Если разозлить, тут же поправилась, поймав недобрый взгляд. Нельзя ему оставаться в палате еще покалечит кого или самого задушат. К старшим, сам понимаешь, тоже никак
А мне-то он зачем? грубо оборвал ее сторож.
Денег прибавят, за присмотр. Тем более ты ночью все равно не спишь.
Мне показалось или она погладила его по плечу?
Тебе теперь где «не спать»? прижал он ее к себе ненадолго, руку тут же скинули и отшатнулись в сторону.
Коль, не при ребенке же! Найдем. В спортзале, на матах мягеньких. Придешь? вильнула она своими телесами, умудрившись потереться о страшилу бедром.
Дай хоть познакомлюсь с постояльцем, хекнул тот довольно, выпроваживая няню из комнаты.
Жду! мурлыкнуло из коридора.
А я и не знал, что у нее может быть такой голос отличный от скрежета несмазанных дверных петель или вопля кота, которому наступили на хвост. Мы, помню, как-то специально ловили и проверяли
Дрался, говорят? выдернул из размышлений сторож, уже разместившийся на кровати напротив, поближе к столу. Трость небрежно лежала по правую его руку мне никак не добраться.
Я замотал головой.
Били меня, буркнул, глядя исподлобья.
Много их было? Мужик аккуратно перелил чай из емкости в миниатюрную чашечку, словно по волшебству выуженную из-под столешницы.
Не знаю, не видел.
Тот поставил рядом вторую и вопросительно посмотрел на меня.
Они голову пледом накрыли и толпой навалились, выдал я, алчно поглядывая на расписанную синим орнаментом эмалевую чашку.
О как, интересно. А дальше? Тот вместо чая закинул в чашечку три кубика сахара, сильно подняв ставки. Что-то ты целый слишком.
Не знаю я, шмыгнул, не желая обманывать. Да я и сам толком не понимал, что случилось. Их ударило чем-то.
Да ну? Сторож выцепил один кубик из моей кружки и кинул в свою.
Честно! воскликнул я, не желая терять сладость. Оно само вышло, мне дышать не давали.
То есть? Острый взгляд серых, выцветших глаз вцепился в меня, не давая дышать.
Сверкнуло и дым пошел, а потом как после грозы. А ребят отбросило. И черные следы на полу. И плед дымится, тяжело сглотнул я, сжавшись еще сильнее.
Плед тот самый? указал он пальцем на серо-черный лоскуток, выбивавшейся из моего пододеяльника.
Я торопливо кивнул и быстро сдернул его с себя, стоило ему показать характерный жест.
Грубые пальцы перебирали прожженную ткань, цеплялись за мелкие отметины, перетирали их меж собой. Сторож оглядывал дырочки на просвет, внимательно принюхивался и даже попробовал на язык. После чего плед, к моему сожалению, отправился в угол комнаты. Уж лучше бы вернул холодно.
Семь лет, надо же. Это ж как ты их убить-то хотел? глубокомысленно произнес он, наклоняя банку с чаем над второй чашкой.
Я не хотел! возмутился я от всей души.
Сторож замер, налив совсем чуть-чуть.
Не хотел я никого убивать! вспыхнул я негодованием. Страшно было и дышать хотелось. Вот и Само оно, буркнул, сдуваясь.
Не хотел убить и даже без ненависти уже констатируя, кивнул своим мыслям и еле слышно добавил: Сильная кровь.
Чай наконец достиг кромки, вызвав чувство сухости во рту будто кругов двадцать пробежал в летнюю жару. А потом
потом этот гад опрокинул в себя содержимое обеих чашек и с невероятным довольством наблюдал, как вытягивалось мое лицо.
Это для бодрости варево, тебе ни к чему, проковыляв к двери, криво ухмыльнулся он. Устраивайся, малой.
Глава 2 Судьба по соседству
Николай Иванович Росков не родился инвалидом, наоборот в семье мещан с восторгом и замиранием сердца выслушивали чуть поддатого (как за такое не выпить!) и благостно улыбающегося фельдшера, десятый раз повторявшего счастливой родне: «Ваш сын абсолютно здоров и он одаренный». Отец, поговаривают, был рад чуть меньше, глушил водку и искоса поглядывал на супружницу дар чаще всего передавался по наследству, а сам он и все его предки таковым похвастать не могли, так же как и у второй половинки. Дошло бы и до мордобоя, но тут прабабка проскрипела, что ее дед служил у князя Новгорода, и не абы кем, а дружинником. А это значит ранг «витязь», не меньше. Могло и проклюнуться через поколения.
Не был Коля и дураком оценки не ниже «хорошо», внимательность, отличная память открыла бы ему дорогу в любой университет. Тем более что одаренных брали куда охотнее, делая поблажки во время вступительных экзаменов.
Но кипела в крови жажда приключений, кружило голову внимание окружающих, грели душу восторженные ахи, стоило «потянуться» за родной стихией ветра и слегка похулиганить. Что-то било в грудь, требуя действий, подвигов и новых горизонтов. Николай не мог сидеть спокойно за партой, впитывая знания.