На теплоход собирается делегация из Улан-Удэ: мэр, начальники служб, руководители общественных организаций, в том числе из числа тех, кого мы подозреваем в скрытой антироссийской деятельности.
Кого конкретно?
Я дам список, поработай со своими парнями.
Хорошо, вздохнул Афанасий. Когда планируется десант?
Завтра точно, а время пока неизвестно. К обеду, наверно. Что нюхачи говорят о пирамидах на дне?
Там одна пирамида, многоступенчатая, мы видели телезапись с борта «Мира». Городом не пахнет. Похоже, на дне торчит один древний искусственный объект, имеющий «корень».
Какой ещё корень? не понял Михеев.
По ощущениям сенсов, это колодец или шахта, уходящая от объекта на глубину до километра.
Интересный компот. Папе докладывал?
Докладывал Войновичу. Афанасий не стал продолжать, так как кроме собственного официального начальства докладывал о работе группы ещё и координатору «Триэн».
Узнаете, что ещё сообщи. А список прибывающих гостей я тебе пришлю.
Действительно, через десять минут молодой человек сурового вида принёс Вьюгину весточку от полковника. Афанасий развернул листок и впился глазами в первые фамилии списка. Среди двух десятков имён и фамилий значилась и фамилия Фурсенюк.
Министр, бля, пробормотал он озабоченно. Ему-то чего здесь делать?
Заворочался лежащий на койке Шаймиев.
Кто приходил?
В каюте их поселили вдвоём, что в условиях перенаселённости судна можно было квалифицировать как аттракцион неслыханной щедрости. Экстрасенсов поселили в такой же двухместной каюте впятером.
Почтальон.
Чего принёс?
Список гостей будущей делегации. Знаешь, кто прилетит? Министр образования и науки.
Только его здесь не хватало. И попа.
Поп тоже собирается, глава Бурятской православной епархии игумен Питирим.
Мёдом, что ли, здесь намазано?
Город на дне притягивает лучше всякого мёда. Иди проведай ребят, скоро сеанс.
Шаймиев помял лицо ладонями, сполоснул, накинул куртку, вышел.
Афанасий набрал номер Олега Харитоновича.
Всё правильно, выслушал координатор сообщение. Поступили данные, что Кочевник встречался со своим боссом.
Рептилоидом?!
С господином Калкамановым. Фирдоуси сегодня даёт концерт для местной элиты как дирижёр полкового оркестра. А раз он здесь, то они что-то задумали. Попытаемся их упредить.
Значит,
на дне учёные действительно обнаружили что-то очень важное.
Надо думать.
Я попросил помочь Рому Волкова.
Он работает, не мешай ему. Лучше отвлеки на себя команду Кочевника. Понимаешь, о чём речь?
Афанасий поскрёб макушку.
Мы и так тут притча во языцех.
Тем лучше, пусть агенты Поводырей думают, что вы главная мешающая им сила. Начните суетиться, подталкивать начальника экспедиции, теребить учёных, охранников, лезть к материалам экспедиции. Пусть все ополчатся на вас. Тогда и Кочевник не станет пристально вглядываться в окружающих. Но о безопасности не забывай.
Понял, попробую.
В каюту заглянул Шаймиев.
Мы готовы.
Зайди, сядь.
Капитан сел на привинченную к борту койку.
Афанасий объяснил ему идею Малахова.
Суету поднять несложно, пожал плечами Шаймиев, да только нас скоро попросят отсюда.
Во-первых, мы тут на вполне законных основаниях, исследования сейчас курирует федеральный центр, да и Михеев в обиду не даст. Во-вторых, нам надо продержаться ровно до приезда министра Фурсенюка.
Продержимся.
Вот список делегации. Поговори с ребятами, пусть посмотрят каждого со своей точки зрения, они это умеют.
Фотографии бы.
Фотографий нет.
Шаймиев ушёл в соседнюю каюту, где расположились экстрасенсы.
Афанасий позвонил Шехерезаде. Над Байкалом висел спутник связи, что позволяло без помех переговариваться не только с оперативниками вокруг озера, но и с Москвой.
Жена обрадовалась звонку, будто они не разговаривали год. А ему стало радостно на душе. Его ждали, его любили, и ради этого стоило жить.
Будь осторожен, любимый, донеслись последние слова Шехерезады.
Буду, любовь моя! пообещал Афанасий, представляя её в одном пеньюаре. Помотал головой, избавляясь от грёз. Работать, друг мой, работать! Мечтать будешь потом.
Он вышел на палубу, по-хозяйски огляделся.
Утро на Байкале в точке спуска подводных аппаратов выдалось по-летнему жарким, безветренным, что было не характерно для погоды конца августа в центре Сибири.
На водной глади изредка появлялись и исчезали мелкие морщинки, но поверхность озера на многие километры вокруг представляла собой зеркало, отражающее голубизну небес. Если бы не причина, загнавшая Афанасия на борт «Метрополии», он хорошо здесь отдохнул бы.
С кормы донеслись металлические удары, хор человеческих голосов: готовилось очередное погружение батиплана на дно озера.
Афанасий направился вдоль борта к корме и едва не столкнулся с Алеутом, который привёз группу на катере к базе подводников.
Пардон. О, привет, Зиновий.
И вам привет, кивнул усач. Как устроились?
Отлично, никаких претензий.
Хотя претензии у Вьюгина имелись; к примеру, питалась группа по-прежнему своим сухим пайком вследствие перегруженности корабельной столовой, но говорить об этом человеку, далёкому от снабженческих забот, не имело смысла.