Ну это вряд ли, ответил Глеб.
Почему вы так уверены? Может он бродит где-то возле особняка и готовит новый удар? Или, возможно, Апрельский заслужил от Мартынова взгляд полный
страха и подозрений, сейчас сойдет с ума и на нас всех с ножом бросится!
А что это вы так на меня смотрите вскинулся Апрельский Я человек чести, а вот насчёт вас мне ещё ничего не ясно! Это ещё подумать, рассмотреть бы надо!
Муж, этот хам совсем распоясался, поддержала его Инесса. Что он себе позволяет!
Господа, Лазарев устало потёр глаза. Если вы хотите выйти и провести пару раундов кулачного поединка милости прошу. Но завтра, с утра и без меня. Позвольте уже наконец Глебу Яковлевичу рассказать, кто виноват во всех наших злоключениях за последние дни.
Благодарю, Алексей Степанович.
Глеб поднялся, заложил руки за спину.
Любопытно получилось, сказал он. Целый день озарений не было, а потом всего за пару секунд вуаля, и все как на ладони. Яснее ясного. Вот смотрите, прислали господину Лазареву записку с предупреждением. И о чем же я думал? Что есть какой-то союзник, который не хочет раскрывать ни себя, ни убийцу, но почему-то посвящен в его дела. И всё, и тупик на этом. Как вытянуть эту ниточку? Никак. А смотреть-то надо было не наружу, а вглядеться внутрь, в смыслы.
Он прошелся вперед-назад, окинул присутствующих торжествующим взглядом. Можно было бы и поскромничать немного, но Эркюль Пуаро не скромничал, так что если подражать, так лучшим.
И вот что интересно, продолжил Глеб. В записке, которую получил Алексей Степанович, было сказано «вас попытаются убить». Не «вас убьют», не «вам угрожает опасность», а именно «попытаются». Вот вроде мелочь, разницы-то почти никакой Но вместе с тем, совсем в ином свете могут звучать эти слова, если отправитель точно знал, что попытка убить господина Лазарева провалится. От того так и сформулировал мысль.
Лица и Апрельских и Мартыновых выражали одинаковое, как под копирку, недоумение, а Алексей Степанович подался вперед.
Знал, что попытка провалится? переспросил он. Неужели автор записки думал, что я отменю ужин?
Вовсе нет, ответил Глеб. Напротив, автор этих строк очень хорошо вас знает. Он точно рассчитал, что вы назло ему обязательно соберете гостей, проведете ужин. А обратитесь ли вы в полицию или позовете частного сыщика, до этого ему дела особого не было. Надо было только не запачкать своей аурой ни саму записку, ни отравленную бутылку. И найти виновного будет почти невозможно. Повторюсь, он очень хорошо знал и вас, и ваш дом. И ваших слуг. Он точно знал, что вы захотите отметить пережитое «покушение» бутылкой любимого виски, который вы бережете для особых случаев. И точно знал, что бедный Еремей не удержится хоть чуть-чуть, но попробовать такое редкое сокровище.
Апрельский и Мартынов недоуменно переглянулись, Лазарев тряхнул седыми бакенбардами.
Не понимаю, сказал он, к чему вы клоните?
Порфирий Григорьевич натолкнул меня на эту мысль, сказал Глеб, отчего кот приосанился, выпятив вперед грудь, будто он сам все расследовал и даже речь Буянова тоже им написана, до последнего слова. Что Еремей умер, а смерть его никого не волнует. Он просто принял пулю, вам уготовленную, и ищем мы того, кто покушался на вас, Алексей Степанович. Не думаем мы, дескать, про самого Еремея. Кто он такой? Всего лишь слуга, маленький человек? А он был просто человек. Такой же, как мы с вами. А кто-нибудь знает, как его фамилия? Нет?
Я Я не помню, смущенно признался Лазарев. Он у меня столько лет служит, я ему всё Еремей, да Еремей Вылетело из головы, право слово. Стыдоба какая, прости господи.
Вот именно, кивнул Глеб. Даже фамилии его не знаем. Так что я сходил к Акулине, да задал один простой вопрос. Как фамилия покойного?
Он повернулся к Апрельской и озорно подмигнул ей.
Беляков.
От этих слов охнула только одна Инесса Апрельская и открыв рот медленно повернула голову в сторону, вызвав на себя удивленный взгляд мужа.
Сразу видно, кто тут осведомленнее других, хмыкнул Глеб. Спасибо вам, кстати, госпожа Апрельская. Никогда не знаешь, когда пригодится столь незначительная крупица информации, которой поделятся случайно.
Он повернулся к диванчику, где сидели Мартыновы.
Его фамилия Беляков. Прямо как ваша девичья, да, госпожа Мартынова? Со мной этим фактом Инесса поделилась. И вот если бы не этот мимолетный разговор, поймать вас было бы куда сложнее, если вообще возможно.
Андрей Мартынов медленно поднялся, будто находился рядом со взведенной миной. Затем взял себя в руки, тряхнул головой, злобно посмотрел на Глеба.
Вы на что намекаете, сударь? прошипел он. Вы обвиняете мою жену? Я не посмотрю Да я Да за такое
Ни на что я не намекаю, оборвал его Глеб, а говорю прямо. Ваша жена убила своего дальнего родственника, Еремея
Белякова. Написала записку, об угрозе якобы Алексею Степановичу, чтобы расследование пошло по ложному следу. Затем отравила виски. Вы же до замужества, сестрой милосердия были, Анастасия Простите, не знаю, как вас по отчеству. Вы отравили виски, точно зная, что несчастный слуга его да попробует. И всё шито-крыто. Всех беспокоит только покушение на господина Лазарева, а это очень далеко уводит от вас подозрения, мотива-то как будто и нет? Очень тонкий расчет. Сыграно как по нотам.