Благодарю, коротко отозвался тот, даже не повернувшись.
Ничего не хотите ещё рассказать? Чем-то поделиться? Соображениями может какими-то? спросил Буянов, особо не на что и не надеясь.
Я уже всё сказал, что хотел и что знал. Если у вас тут нет других дел, прошу, оставьте меня в покое.
Послушайте, вашего отца пытались отравить. Погиб его слуга. Ваша помощь, какое-то наблюдение, нечаянно услышанная беседа, могло бы сильно помочь, сказала Глеб, но майор не ответил.
Пришлось идти дальше. Мартыновы так долго не отзывались на стук, что Глеб уже было забеспокоился, что с ними что-то случилось, когда услышал через дверь испуганный шепот Андрея:
Кто это?
Буянов. Поесть вам принес. Откроете может? Не сходите с ума.
Поесть? даже через дверь было слышно, что Мартынов задыхается от возмущения. Это вы с ума сошли, господин Буянов, если думаете, что мы примем пищу в доме, где гостей могут потравить, будто крыс!
Ну не хотите, как хотите. Я не заставляю. Можно с вами хоть побеседовать? Желательно не через дверь?
Нельзя! Это опасно! Моя Настенька ужасно испугана! Мы не выйдем, пока сюда не прибудет полиция! И не надейтесь!
Глеб услышал в комнате удаляющиеся шаги, плюнул со злости и пошел к спальне Апрельских.
Те, надо отдать им должное, оказались куда вежливее и храбрее (или голоднее) четы Мартыновых. Иван открыл дверь, с каменным лицом выслушал предложение, что отведать консерв, куда лучше чем морить себя голодом. Сухо поблагодарил и взял пару банок. При виде бутылок с вином в его глазах мелькнула хоть какая-то жизнь и за них поблагодарил куда сердечнее. Выходить из комнаты, впрочем, он тоже отказался наотрез.
Находиться под одной крышей, с отцеубийцей и душегубом! Это позор! Я роняю честь семьи одним этим! Мой отец отрекся бы от меня, если бы узнал. Мы предпочтем уединение, благодарю
покорно.
Ну Роман только намеревался, но отца-то не убил, начал было рассуждать Глеб, не думаю, что корректно называть его «отцеубийцей».
Апрельский, видимо, таких «юридических» тонкостей не оценил, так что просто захлопнул дверь у него перед носом.
Пришлось ни с чем возвращаться к Порфирию.
По виду вашему понятно, как всё прошло, оскалив зубки хихикнул кот. Даже подтрунивать над вами грешно. Ладно уж, не печальтесь. Оголодают, сами носики из норки покажут. Не сегодня, так завтра.
А сейчас что делать прикажете? спросил Глеб.
Да ничего, подождем просто.
Так чего же вы меня стыдили, что я ничего не делаю!
Чтобы вы не расслаблялись, кот самодовольно прищурился и прежде чем Глеб успел что-то сказать, оправившись от волны захлестнувшего возмущения, прибавил: Идите лучше, поищите, есть ли тут у них в доме шахматы. Хоть какой прок с вас будет.
Весь день был потрачен впустую. Никто из обитателей дома не появлялся, предпочтя отсиживаться у себя. Не было также видно, чтобы кто-то пробивался к ним с улицы, сквозь снежные заносы. Уже поздним вечером, проведя многие часы за шахматами и пересказами сюжетов фильмов, Глеб с котом поднялись в свою комнату.
Порфирий запрыгнул на подоконник, подвернул лапы под себя, со вздохом уставился в окно, глядя на снегопад.
Подведем неутешительные итоги дня, с ещё более трагичным вздохом сказал он не оборачиваясь. Отравитель не пойман, а мы всё так же заперты в этой снежной ловушке. Ещё день-другой и все за ножи похватаются, и Апрельская и тихоня Мартынова, все. Помяните моё слово.
Глеб, растянулся на кровати, громко зевнул, представил себе эту картину и не удержался от смешка:
А также участятся случаи каннибализма и свиную голову на палку воткнут?
Шутки шутить изволите? спросил Порфирий. А вы знаете вообще, что такое «хижинная лихорадка»?
Что же это?
А это когда золотоискатели зимой были вынуждены по полгода друг с другом сидеть в маленьких хижинах, не уйти не разминуться. Тот не так посмотрел, этот не то пошутил. Криво посмотрел, громко чихнул. И вот день за днем копится гнев, раздражение и р-раз!
Кот взметнул хвостом.
Кого-нибудь да прирежут обязательно. Нервишки не выдержат.
Порфирий Григорьевич, мы заперты в гигантском особняке всего второй день, а вы уже кровавую бойню пророчите?
Припомните, припомните ещё мои слова, когда будете думать, где найти нож, чтобы себя защитить. Посмотрю я на вас. Похихикаю. Не слушали Порфирия Григорьевича, да?
Это всё, конечно, смешно и весело, друг мой, однако, я бы хотел услышать хоть какую-то стратегию, как же нам вычислить отравителя в этом доме.
Не имею понятия, честно признаться.
Повисла долгая пауза.
Знаете, что мне кажется обидным и несправедливым, Глеб Яковлевич? со вздохом спросил кот.
Как по мне так буквально всё на свете, мрачно отозвался Буянов.
А вот и нет. Мне грустно, что умер человек, а всем как-будто всё равно.
Мне не всё равно, буркнул Глеб. Я найду убийцу и за своё злодеяние он поплатится.
Так-то оно так, да вот я про другое толкую, сказал Порфирий. Вот Еремей умер, а всех как будто больше волнует, что покушались-то на Лазарева, понимаете?
Не очень, признался Глеб.
Человек умер, ни за что, ни про что. Зла никому не делал. А все смотрят на его смерть, только как на несостоявшееся покушение на его хозяина. Будто он предмет какой, пулю на себя принял, да и бог с ним.