Выстрел.
Глебу показалось, что пуля пронеслась так близко, что обожгла щеку, но останавливаться было поздно. Осталось всего два патрона.
Если не остановишься! выкрикнул Роман. Снесу тебе башку следующей! Жалеть больше не стану!
Значит всё-таки мазал специально. Это плохая новость. Глеб спрятался за ствол дерева, осторожно выглянул. В тусклом серебряном свете звезд всего лишь
метрах в двадцати впереди виднелась темная фигура майора.
Роман! Ты что, думаешь до Парогорска добраться? Не сходи с ума, ты насмерть околеешь через час.
Катись к черту! отозвался тот. Не твоя забота.
С места он, однако не сдвинулся. Значит, либо настроен все-таки о чем-то договориться. Ну или решил пристрелить Глеба прямо здесь.
Слушай! выкрикнул Буянов, отринув второй неутешительный вариант. Давай поговорим!
Не о чем мне с тобой говорить.
Я безоружен! он показал майору поднятые руки. У тебя плана-то никакого нет, как мне кажется. Умереть решил? Да не похоже, вроде. Роман, ты подумай спокойно. Если в чем-то согрешил, так суд разберется. А отец простит! Всяко лучше, чем замерзнуть насмерть, согласись?
Он сам не заметил, как перешел на «ты». Хотя в другой ситуации это могли счесть и серьезным оскорблением, у майора же прямо сейчас имелись куда большие проблемы, чем этикет.
Ну, выйди, поговорим, ответил он.
Глеб медленно вышел из-за дерева, не опуская руки.
Это правда, что ты поймал Морозова и разоблачил секту Князева? крикнул Роман.
Лицо его в темноте было не разобрать, только белый пар кружился возле головы.
Правда. Не то чтобы я один. Там ещё мои товарищи работали. Но, да, мы их поймали.
И что с ними стало, напомни?
Морозов до конца жизни будет в тюрьме гнить. А Князев умер.
Значит, хочешь и для меня такой участи, да?
Глеб слишком поздно понял, к чему были эти вопросы. Но упрекать себя времени уже не осталось.
Словно в замедленной съемке он увидел, как Роман поднимает револьвер. Глеб, инстинктивно защищаясь вскинул руку, будто это могло защитить от пули. Но с его пальцев, против собственных желаний и ожиданий, сорвалась яркая белая вспышка. Клубок энергии вспыхнул, откинув длинные причудливые тени деревьев на снег, молнией полетел вперед, завихряясь.Попади он на метр правее врезался бы прямо в грудь майора, но на общее счастье магия ударила в дерево. Разорвалась, будто артиллерийский снаряд, оглушительно грохнув и разметав снег, а Романа отбросило в сторону.
В первую секунду Глебу показалось, что он убил его. Но из снега раздался тяжелый стон, майор с трудом приподнялся на колени, держась за голову. Нервно выдохнув, Глеб подбежал ближе, попытался найти револьвер, но тот то ли куда-то улетел, то ли утонул в снегу. Без металлоискателя до весны тут можно провозиться, так что Глеб плюнул на его поиски, подошел, осмотрел Романа. Тот был цел, только контужен, судя по рассеянному взгляду и неловким попыткам подняться.
Говорил же, давайте по-хорошему, проворчал Глеб, поднимая майора на ноги и закручивая ему рук за спину. Нет ведь, надо было револьвером тыкать. Чуть не убил вас. Из-за вас же.
Роман всё-никак не мог прийти в себя, так что пришлось буквально тащить его на себе, из-за чего обратный путь сильно затянулся. Весь организм потряхивало, то ли от холода, то ли от адреналина, то ли от такой бездумной траты атмана, а то может и всего вместе разом.
Почти обессиленный Глеб под локоть затащил в дом ещё полуоглушенного Романа. Вся одежда промокла насквозь, в тепле комнаты с неё валил пар. Все обитатели особняка Лазарева были в каминной, словно нетерпеливо дожидались их возвращения. Ни Апрельский, ни Мартынов, со злостью подумал про себя Глеб, конечно же и не подумали помочь ему ловить беглеца.
Слава богу, вы живы, сказал Порфирий, подбегая ближе. Они все сразу разбежались, пришлось носиться тут, всех обратно созывать-собирать, угрожать. А я не пастушья собака, знаете ли!
Я тоже рад, что вы живы, лязгая зубами ответил Глеб. Подайте стул кто-нибудь!
Тут же услужливо подскочил Мартынов, поставил стул посреди комнаты и Буянов посадил на него пойманного майора.
Ну что молчите, голову повесили? спросил Глеб. Всё, отбегались. Теперь рассказывайте.
Идите к черту, угрюмо отозвался Роман, продолжая смотреть в пол.
Сын, послышался твердый голос старика Лазарева. Вспомни о чувстве собственного достоинства. Рассказывай всё.
Что? глухо спросил майор и Глебу показалось, будто тот всхлипнул.
Яд и шприц твои?
Мои
Он сказал это едва слышно, но в комнате висела такая тишина, что слова прозвучали, как удар по металлу.
Зачем? спросил Лазарев.
Хотел хотел хотел подмешать его тебе. Или вколоть. Не знаю. Не придумал. Не решился
Зачем? повторил Лазарев.
Долги Очень много Проиграл в карты А на службе почти не платят Не знал, как выпутаться
Роман отвечал медленно и отрывисто, словно каждое слово давалось ему с болью, раздирая горло.
Какой позор, прошипела Апрельская.
Ужасный, ужасный несмываемый позор, поддержал её муж.
Ты мог просто прийти ко мне, в голосе Лазарева слышалась неприкрытая горечь.
Майор нервно пожал плечами.
Дал бы ровно столько чтобы покрыть долги? сказал он. А что потом? Снова возвращаться к обычной жизни? Когда я мог бы продать этот дом и до конца дней своих ни в чем себе не отказывать? Мне уже сорок лет, я устал, я просто хотел пожить для себя