Зачем вы пришли? спросил Мельников.
Лукина, Дарья Ивановна. Имя вам знакомое, не так ли?
При её упоминании Мельников чуть вздрогнул, кивнул.
Воронцова сцепила пальцы, подалась вперед.
Расскажите, при каких обстоятельствах вы с ней познакомились.
Вы не знаете, через что я прошёл, пробормотал Мельников-старший.
Это вы уже говорили, сердито бросил Глеб. Если не хотите дать нам больше конкретики, возможно убийца вашего сына так и останется на свободе.
Семен Николаевич налил дрожащей рукой себе ещё одну чашку кофе и одним глотком выпил её, будто кипяток вовсе не обжигал ему горло. Вытер тыльной стороной ладони губы.
Уж больше десяти лет прошло, наконец заговорил он, а я тот проклятый вечер, как вчера помню. Мы с акционерами удачное закрытие сделки отмечали, а жена моя, Агнессочка, и Васенька на машине ехали из города, театр смотрели.
Лицо Мельникова исказила жуткая гримаса боли, словно в нем проворачивали нож, он снова потянулся за бутылкой, но Глеб перехватил её и отставил в сторону.
Дождь тогда лил, как из ведра. На улицах воды по колено. И вот звонят мне. Говорят Нету больше твоей Агнессочки. Этот ублюдок водитель с управлением не справился и машину в кювет завалил. И всё. И нету моей дорогой больше.
Мельников всхлипнул и двумя ладонями растёр по лицу катящиеся слёзы.
Его счастье, что он тоже на месте погиб, продолжил рассказ отец, иначе бы я своими руками его эту гниду задушил бы он бы у меня
Семен Николаевич, перебила его Анна, а что случилось с Василием?
Его в больницу отвезли, слегка отстраненно ответил Мельников. Он в себя не приходил. Долго. Больше месяца. Просто как будто спит. Вот вроде живой. А вроде и не живой совсем. Бледный такой. Худой весь. Будто покойник. Только дышит ещё.
Он нервно выдохнул и продолжил:
Я лучших лекарей выписывал. Лучших целителей. Всё обещал, что попросят, лишь бы Васенька мой проснулся. А они только руками разводили. Не знаем, дескать, ничего сделать не можем. Не получается ничего. Только ждать. И я ждал. Ждал и молился, денно и нощно. И вот однажды чудо случилось. Он открыл глаза.
Но дальше что-то произошло? спросила Анна.
Мельников кивнул.
Он сначала очень слаб был, но тут целители ему помогли. Василий быстро окреп, говорить начал. Только не узнавал никого и ничего. Даже меня не признавал. Боялся всего. Не понимал, где находится, как ему не объясняли.
Сердце Глеба сделало несколько слишком быстрых ударов. Мысль о том, что судьба Василия была так схожа с его собственной, растревожила ум, будто раскаленной кочергой поворошили.
Говорил он что-то? спросила Анна.
Ерунду какую-то только. Что-то в том роде, дескать, будто с другого света вернулся. Так-то оно и было, вроде, целый месяц в себя не приходил.
Глеб заерзал на стуле. Казалось, он единственный кто сейчас действительно понимал, что же на самом деле случилось с сыном Мельникова. Но говорить об этом было, увы, нельзя.
Я у всех целителей спрашивал, продолжал свой рассказ Семен Николаевич. Одни говорили, это нормально после такой продолжительной болезни. Пройдет, опомнится, главное уход, забота и покой. Другие только руками разводили. Так мол и так, смерть матери и сильная травма головы повредили мозг. Психика неустойчивая. Может придёт в себя, а может и нет. Сеансы нужны, реабилитация. Да только не помогало ничего. Я уже и домой его отвез и по всем врачам свозил, да все без толку. Не узнает никого. В доме родном, будто в глухом лесу плутает. Всё горячился, рассказывал только без конца про то, как с того света вернулся. Чушь какую-то бессвязную городил про свои видения.
Какие видения? спросила Анна.
Не помню, Мельников пожал плечами. Мне его слушать больно было. У вас дети есть свои?
Нет, ответила она.
Тогда вы меня не поймете, что значит слушать этот сумасшедший лепет от своей родной кровиночки. У меня сердце разрывалось, каждый раз.
Что вы сделали дальше? перебил его Глеб, которому очень не хотелось, чтобы Мельников сейчас смог припомнить рассказы сына о других мирах. Кто знает, куда мог завести этот разговор.
Насоветовали мне бабку одну. Может, дескать помочь, когда человек умом повреждается.
Это и была Дарья Ивановна? спросила Анна.
Она самая. Ведьма чертова. Я к ней сына свозил. Она его осмотрела глазом своим черным, что-то руками помахала, чуть что не обнюхала всего. Говорит, демон в твоего сына вселился, Семен Николаич.
И вы поверили? не удержался Глеб.
Как тут не поверишь, когда родной сын ведет себя, будто сам не свой? Поверил. Она говорит, ритуал надо провести. Демона, дескать, изгнать. Только тут, говорит, в городе энергетика, якобы, не та. Потоки магические и вся эта ваша колдовская чушь, не понимаю я в ней ничего. Послушал её. Отвез сына к ней в избу, тут неподалеку от Парогорска, на болотах.
Анна и Глеб быстро переглянулись.
Они там заперлись и Лукина, ведьма старая, то ли ритуалы свои крутила, то ли беседовали о чем-то несколько часов.
Это помогло? спросила Анна.
Мельников надолго задумался, потом неопределённо пожал плечами.
Можно и так сказать. Он тише стал, спокойнее. Не приставал ко всем со своими бреднями про другой свет, иной мир. Только