Расслабься, приятель, говорит он. Всего лишь неудачно пошутил. Кажется, у тебя был говеный день? Что обычно пьешь?
Вопрос застает меня врасплох. Еще вчера я жадно охотился на воду, которая иногда капает с потолков известковых пещер под Пандемониумом. Но в основном приходилось пить крафтовое адское пойло под названием «Aqua Regia» (она же «Царская водка») жидкость, похожую на высокооктановое красное вино с примесью ангельской крови и различных трав. По сравнению с ним эффект от кокаина покажется не сильнее, чем от детских конфет-шипучек. На вкус царская водка как раствор кайенского перца в бензине, но, будучи внизу, я ее вполне выдерживал.
«Джек Дэниэлс».
За счет заведения, отвечает бармен и наливает мне двойную порцию.
Играет необычная музыка. Что-то тропическое, с фальшивым щебетанием птиц. На барной стойке лежит коробочка от CD с гавайским закатом на обложке и именем Мартин Дэнни . Я выплевываю жвачку на салфетку и отпиваю виски. Очень странный вкус. Я уже подзабыл, на что похожи человеческие напитки. Зато он смывает последние остатки мусорного привкуса.
Что это, черт побери, за место?
«Бамбуковый дом кукол». Лучший и единственный в Лос-Анджелесе тики-панк-клуб.
О как! Всегда считал, что Лос-Анджелесу именно такого не хватает. Поскольку я в баре, начинает хотеться чего-то еще. Забыл сигареты. Угостишь?
Извини, приятель. В барах Калифорнии курить запрещено.
Это с каких пор? Чушь какая-то.
Полностью согласен.
Что ж, по крайней мере, на Рождество я оказался дома.
Почти. Ты опоздал всего на день. Неужели Санта ничего тебе не подарил?
Разве что это путешествие. Я глотнул еще. Итак, Рождество уже наступило. Но улицы до сих пор пусты, а это значит, никто не увидит, как я пробираюсь домой. Мне везет. У тебя есть сегодняшняя газета?
Бармен достает из-под стойки и кладет передо мной свернутый экземпляр «L.A. Times». Я беру его в руки, стараясь не демонстрировать нетерпения. Я не смотрю на заголовки и не обращаю внимания ни на что, кроме даты вверху страницы.
Одиннадцать лет. Меня не было одиннадцать лет. В Нижний Мир я попал девятнадцатилетним, а значит, теперь почти старик.
У тебя есть кофе?
Он кивает.
Значит, ты пропустил Рождество. Потерял выходные. У меня тоже такое бывало.
Горячий кофе прекрасен. Он с легкой горчинкой, будто немного переварен. Я выливаю в него остатки «Джека Дэниэлса» и пью. Первый идеальный вечер за одиннадцать лет.
Ты местный?
Родился здесь, но пришлось уехать.
По делам бизнеса или для удовольствия?
Находился в заключении.
Он снова улыбается. В этот раз обычной человеческой улыбкой.
В моей противоречивой юности был период, когда я шесть месяцев подряд угонял тачки. За что тебя посадили?
Честно говоря, сам не понял. Наверное, оказался в неправильном месте в неправильное время.
Это вернет тебе улыбку, говорит он и наливает мне еще виски, не забыв долить чашку свежим кофе.
Этот бармен, наверное, самый приятный человек, которого я встречал в жизни.
И зачем ты вернулся?
Чтобы убить несколько человек, отвечаю я и снова выливаю виски в кофе. Вернее, очень много людей.
Бармен берет тряпку и начинает натирать стаканы.
Наверное, кто-то должен заниматься и этим.
Спасибо за понимание.
Полагаю, в любое время в обществе найдется от трех до пяти процентов нераскаявшихся крысенышей или тупых уёков, которые заслуживают самой страшной кары.
Бармен продолжает натирать стакан. По мне, он и так уже идеально чистый.
Кроме того, у меня такое чувство, будто у тебя на то есть личные причины.
Совершенно верно, Карлос.
Он перестает тереть.
Откуда ты знаешь, что меня зовут Карлос?
Ты сам это только что сказал.
Я не говорил.
Я смотрю через его плечо на стену за барной стойкой.
На кассовом аппарате стоит сувенир. А на нем надпись: «Карлосу. Величайшему в мире боссу».
Ты смог прочитать на таком расстоянии?
Видимо Почему его имя всплыло у меня в голове? Очень странно. Наверное, пора уходить. Сколько я должен?
За счет заведения.
Ты так обходителен с любым забредающим сюда убийцей?
Нет, только с тем, кто выглядит так, будто только что выполз из горящего здания, не испачкав пиджак. Я люблю, когда людям нравится мой бар. Возможно, теперь ты захочешь сюда вернуться.
То есть ты хочешь, чтобы сюда вернулся тот, для которого вываливаться из жопы дьявола, по твоим же словам, обычное дело?
Именно. Он смотрит в сторону, будто пытаясь подобрать дальнейшие слова. Здесь есть ребята Белые. Татуированные с ног до головы. Арийские нацисты или типа того. Заходят сюда, требуют денег за защиту. Намного больше, чем я могу себе позволить с таким маленьким баром.
И ты решил, что я могу с этим что-нибудь сделать?
Ты выглядишь как человек, который знает, что можно с этим сделать. Который не станет он вновь задумался, пугаться, что ли