А Николаенко смотрит ему в глаза, Амосов изобразил презрительный взгляд нашей красавицы, и говорит: «Недельский, ты гадкая, трусливая мразь», гордо разворачивается и идет к своей парте.
Молодец, да? Пашка дружески толкает меня локтем в бок, может она к тебе неровно дышит? Повезло тебе Шелестов, какую красотку окрутил.
Да не мели ерунду, отмахиваюсь я, может, она его за что-то другое ударила.
Да, за что другое?! кипятится Пашка, Неделя в её сторону даже дышать сильно боится, понимает, одна жалоба Аньки и Бычара его убьет. За тебя она ему по морде дала.
Да какая разница, хлопает его по плечу Иван, не доставай Леху. Видишь, ему сейчас не до тебя.
Амосов замолкает.
Что Аня из-за меня Недельского треснула, не сомневаюсь. Но понимаю, что Бык будет еще больше взбешен. Если раньше, была хоть призрачная возможность как-то договориться, то сейчас точно вломить ему придется. Хотя, кого я обманываю? Не получилось бы разойтись с этим моральным уродом по-хорошему. Бычара получает удовольствие от демонстрации своей силы и унижения других. Так что, в любом случае, разборка неминуема.
А девочка все-таки молодец. Есть у неё характер. Надо будет с ней пообщаться.
Ладно, ребят, я отрываюсь от своих мыслей, мне все равно на тренировку через пару часов. Завтра еще вернемся к этой теме. Что там нам сегодня задали?
8 сентября 1978 года 17:03
8 сентября 1978 года 17:03С усталым вздохом захлопываю и откладываю в сторону учебник алгебры. Эти производные косинуса, синуса и котангенса меня с ума когда-нибудь сведут. Всегда щелкал математические задачки и примеры как орешки. Спустя пятнадцать лет многое подзабыл. Пришлось, как следует попотеть, решая уравнения. Единственная неприятная сторона моего «возвращения» в детство учеба. Я по-прежнему ощущаю себя взрослым 31-летним мужиком. Повторная зубрежка домашнего задания для 10 класса, после десяти лет школьной учебы и пяти лет в военной академии в «старой» жизни, вызывает невероятное отвращение. Ненавижу так тратить время, но что поделаешь, надо.
Смотрю на настенные часы, висящие над письменным столом. Папа специально повесил их туда, напоминая мне о своих словах, что «самый дорогой и невосполнимый ресурс время».
Уже пять вечера. Через час со своего НИИ должна вернуться мама. Но меня уже здесь не будет. Мне пора на тренировку. Иду в прихожую, достаю из шкафа синюю спортивную сумку «Динамо». Туда отправляется сохнущее после стирки на балконе белое кимоно, вьетнамки, полотенце, боксерские перчатки, мыло в пластиковой коробочке и капа в прозрачном кулечке. До запрета карате в СССР еще больше трех лет, хотя мы занимаемся в военном спорткомплексе «Звезда» скорее модифицированным рукопашным боем. Это своеобразная смесь из боевого самбо с джиу-джитсу и ударной техники бокса. А кимоно, по словам нашего тренера, отлично имитирует верхнюю одежду, и позволяет делать разнообразные захваты за брюки. Поэтому когда стал выбор, что приобретать самбовку или японскую экипировку, мы с папой выбрали второй вариант.
Игорь Семенович Зорин всю жизнь увлекался боевыми искусствами. Сам он предпочитает отмалчиваться, но я на домашних посиделках отца с сослуживцами краем уха слышал о бурной биографии нашего тренера. Вьетнам, Ангола. Говорят, он даже инструктором работал. Готовил какие-то засекреченные подразделения. В настоящий
момент, Семенович тренер армейской команды по самбо, и отдельно занимается с разведчиками и офицерами. Нашу группу он взял готовить по просьбе сослуживцев. Тренируются в ней не больше шести человек, большинство дети военных. Посторонним попасть к нам на занятия невозможно.
Занятый раздумьями, я одеваюсь, на «автопилоте» закрываю дверь и оказываюсь на улице. До спорткомплекса «Звезда» пара остановок на троллейбусе, но сегодня решаю пройти их пешком, хотя в карманах и бренчит горсть мелочи.
В сентябре сумерки наступают часов ближе к восьми вечера, а пока светло и относительно тепло. Я шагаю по городу, рассматривая знакомые улицы. На углу стоит знаменитая «пирожковая». Мы регулярно бегали туда после школы. Буфетчица, Тетя Нина, полная и добродушная женщина лет сорока, в смешном чепчике и большим белым бантом на макушке, всегда выносила нам горячие пирожки с мясом. Мы смаковали каждый кусочек пышущего жаром теста, получая невероятное удовольствие от тающей во рту свежей выпечки. Позже, уже будучи курсантом, приезжая к родителям, я неизменно заходил сюда, и покупал целый кулек пирожков с мясом, творогом, капустой и другой начинкой.
Дальше находится книжный магазин. Здесь я тоже любил пропадать. Часами крутился у прилавков, рассматривая новинки и интересные книги, а иногда даже простаивал огромные очереди, когда привозили книги Майн Рида, Фенимора Купера, Дюма и других известных писателей. Правда, появлялись в свободной продаже они крайне редко и сразу же расхватывались. Пашка утверждал, что из-под прилавка они тоже регулярно продавались. Правда, далеко не каждому. Хотя с книгами в нашей семье проблем не было. Дед, а потом и папа собрали громадную библиотеку, и регулярно её пополняли. А если я хотел приобрести что-то особенное, то ехал на городской базар. Там всегда можно было достать популярную фантастику или детектив у спекулянтов. Правда, обходилась такая книга намного дороже, чем в магазине. Мне приходилось долго собирать деньги, экономя на школьных завтраках и средствах на карманные расходы. Зато, какое огромное наслаждение я испытывал, листая новенькие хрустящие страницы и погружаясь в удивительный мир храбрых мушкетеров, благородных индейцев, коварных злодеев, рыцарских турниров и невероятных приключений.