Значит, просветить нас насчет этого дурацкого фермента ты не можешь, добавил он.
Хант ответил не сразу: вместо этого он поджал губы и склонил голову набок на манер человека, который сомневается, разумно ли делиться своими знаниями с другими людьми.
Что ж, наконец ответил он, вам с этим ферментом и без того забот хватает.
Его голос казался слегка игривым и в то же время непреодолимо вызывающим. Лица всех присутствующих моментально повернулись в сторону Ханта.
Вик, ты играешь с нами в молчанку, заявила Сэнди. Выкладывай.
Данчеккер смерил Ханта молчаливым испытующим взглядом. Хант кивнул и потянулся к клавиатуре, утопленной в ближайший к нему край стола. На его запрос ответили компьютеры «Юпитера-5», который парил над противоположной стороной Ганимеда. На экране в конференц-зале появилась убористая таблица из чисел.
Хант дал остальным время изучить данные.
Это результаты серии количественных испытаний, которые были недавно проведены в пятнадцати лабораториях. Эксперименты подразумевали стандартный анализ химического состава клеток, взятых из выборочных органов животных, о которых только что шла речь, животных с корабля ганимейцев. Помедлив с секунду, он как ни в чем не бывало продолжил: Судя по этим данным, в образцах раз за разом встречаются определенные комбинации химических элементов и всегда в одних и тех же пропорциях, которые недвусмысленно указывают на продукты известных нам процессов радиоактивного распада. Складывается впечатление, будто эти радиоизотопы были отобраны в процессе синтеза ферментов.
Спустя несколько секунд ответом на его слова стала пара хмурых, озадаченных взглядов. Первым заговорил Данчеккер.
Хочешь сказать, что фермент выборочно включал в свою структуру определенные радиоизотопы? уточнил он.
Именно.
Но это же просто смешно, твердо заявил профессор. Его тон не оставлял места для возражений.
Хант лишь пожал плечами:
Похоже, что таковы факты. Просто посмотри на цифры.
Но такой процесс просто не мог сложиться в природе, продолжал настаивать Данчеккер.
Знаю, но все-таки сложился.
Чисто химические процессы не могут отличить радиоактивные изотопы от обычных, раздраженно заметил Данчеккер. Но именно такие процессы отвечают за образование ферментов. Они не способны отбирать радиоизотопы, которые будут использоваться для ферментного синтеза.
Хант отчасти ожидал,
что первой реакцией Данчеккера станет абсолютное и бескомпромиссное отрицание гипотезы, которую он только что высказал вслух. Проработав с ним бок о бок больше двух лет, Хант уже привык к склонности Криса всякий раз инстинктивно прятаться за баррикадой общепринятых воззрений при встрече с чуждой его взглядам идеей. Но Виктор знал, что, как только у Данчеккера появлялась возможность как следует поразмыслить над вопросом, его способность выдавать инновационные идеи оказывалась ничуть не хуже, чем у окружавших его ученых младшего поколения. Поэтому Хант решил на мгновение промолчать: он рассеянно барабанил пальцами по столу, беззаботно насвистывая нестройную мелодию.
Данчеккер ждал и, судя по его виду, с каждой секундой злился все больше и больше.
Химические процессы не умеют отличать радиоизотопы, наконец повторил он. Следовательно, получить фермент способом, который ты только что описал, просто невозможно. И даже если бы и было возможно, такой процесс не преследовал бы никакой цели. С химической точки зрения фермент будет вести себя одинаково неважно, есть в нем радиоактивные изотопы или нет. То, что ты говоришь, противоречит здравому смыслу!
Хант вздохнул и усталым жестом указал на экран.
Крис, об этом говорю не я, напомнил он профессору. А сами данные. Таковы факты вот их и проверь. Хант подался вперед и склонил голову набок. На его лице изобразилась хмурая гримаса, будто Виктора внезапно посетила какая-то мысль. Что ты там минуту назад говорил о людях, которые подгоняют факты под собственные убеждения?
Глава 2
Спустя какое-то время юный Виктор впервые испытал на практике свое новообретенное увлечение законами формальной логики и методами проектирования логических схем. Он сам разработал и смонтировал специализированный процессор, который по любой дате, начиная с принятия в 1582 году григорианского календаря, выдавал соответствующий ей день недели в виде числа от 1 до 7. Когда, затаив дыхание от предвкушения, он в первый раз включил устройство, система не ожила. Оказалось, что он перепутал выводы одного из электролитических конденсаторов и попросту закоротил источник питания.
Этот случай научил его двум вещам: во-первых, многие проблемы можно решить малой кровью, если кто-нибудь сумеет взглянуть на них под нужным углом, а во-вторых, восторг от победы в конце концов с лихвой окупает все усилия. Помимо прочего, это укрепило его интуитивное представление о том, что единственный способ доказать или опровергнуть неплохую с виду идею это найти способ проверить ее на практике. По мере того как дальнейшая карьера вела его от электроники к математической физике, а затем нуклонике, эти базовые установки стали основой его неизменной ментальной конституции. За прошедшие с тех пор без малого тридцать лет Виктор не утратил ни капли пристрастия к последним минутам напряженного ожидания когда подготовка к важному эксперименту позади и действо идет к своей кульминации.