Она резко взметнула руки над головой, и я заметил, как блеснуло лезвие ножа, очень похожего на тот, что я видел тогда, в парке, у болотной ведьмы. Старуха держала его обеими руками и, казалось, ловила им холодные отблески луны.
Почему все думают, что мы с тобой любовники? совершенно не к месту спросила Маринка, глядя на меня расширенными от страха глазами. И Севастьянов, и Рагозин, и Людка Ситникова, и даже вот эти?
Необычный сегодня день, по всем параметрам. Столько открытий, что с ума сойти. Вот, впервые в жизни увидел, как Свиридова испугалась чего-то. Сколько ее знаю, она никогда ничего не боялась, вот совсем. Грешным делом, я даже иногда думал, что ее смелость граничит с безрассудством. Более того, я был уверен, что одно является следствием другого.
Без понятия, пробормотал я, нашаривая рукой рукоять ведьмачьего ножа.
Он висел у меня на поясе, в стареньких кожаных ножнах, которые я нашел в доме, пока мы пережидали грозу. Ну как нашел? На подоконнике они лежали.
Не заставляйте нас за вами гоняться, посоветовала нам безымянная ведьма. Не надо. Все равно вам никуда не убежать. Идите сюда, подставьте нам горло, чтобы мы могли окропить этот камень вашей кровью, и вы умрете легко и безболезненно, обещаю.
Да прямо не убежать! взвизгнула Маринка и рванула к деревьям.
Без толку. Они теперь стояли так плотно, что через них разве только мышь могла проскользнуть. Человеку не протиснуться.
Это какой же надо обладать колдовской мощью, чтобы деревьям приказывать?
Ведьмы дружно засмеялись.
Смолин, я не хочу умирать вот так, подергала меня за рукав Маринка. Она словно захлебывалась словами. Я не хочу, чтобы меня какие-то шизанутые ножами резали! Смолин!
Ведьмы снова расхохотались, им явно было приятно смотреть на истерику моей спутницы. Они словно пили ее страх.
Не шуми, попросил ее я. Еще поглядим, кто кого резать будет.
Врать не стану мне было сильно не по себе, давило на психику происходящее. Но и умирать, как телок на бойне, я не собирался, это не в моих правилах. Тогда, в коридоре, у зеркала, я был не готов к тому, что увидел, это не слишком монтировалось с тем универсумом, в котором я прожил всю свою жизнь, с моими представлениями о нем.
Но с тех пор прошло немного времени, я маленько подкорректировал свое видение картины мира, и самое главное я больше не был безоружным. У меня был ведьмачий нож и понимание того, что я если даже и не убью
этих трех стервозин, то жизнь им попортить смогу.
Правда, вероятнее всего, в процессе драки меня самого прикончат. Это плохо, это вообще не входило в мои планы. И Маринке тоже не поздоровится, что совсем уже погано. Но деваться-то все равно уже некуда, так что придется вот так, как есть Горло под нож я сам точно не подставлю.
И еще у меня не было сомнений в том, что я смогу убить. Я, как и любой современный человек, задумывался раньше смогу я прикончить подобного себе или нет? Тогда ответ был: «Скорее всего, нет».
Сегодня «Да». Без вариантов. Тем более что это и не люди.
Лишь бы возможность подвернулась.
Я достал нож из ножен и скомандовал Маринке:
За спиной у меня держись.
Клинок ярко сверкнул в лунном свете. Но не блеском стали, а холодной вспышкой звезды.
Воин, протянула Стефа. Отвага и честь.
Витязь, поддержала ее безымянная ведьма. Только плаща княжьего человека ему не хватает.
Давно хотела и этот клинок расплавить, не стала острить Дарья Семеновна. Сегодня я это сделаю. Захар мертв, договор расторгнут, и я в своем праве. Сестры, время к полуночи! Славная ночь! Жаль, не полнолуние, совсем было бы замечательно!
Она снова вскинула руки к ночному небу, ее подруги повторили это движение. Три черных ножа словно впитывали лунный свет.
А потом они запели.
Это была какая-то странная песня, я не мог разобрать слова, я вообще не уверен в том, что звучал человеческий язык. Ничего похожего раньше не слышал. Хаотичный набор звуков сплетался между тем в стройную мелодию, которая завораживала.
Причем если завели ее ведьмы негромко, чуть ли не шепотом, то теперь они пели в полный голос. И чем громче звучало это пение, тем сильнее кровь стучала в висках, их словно сжали обручами.
А еще я ощутил, как меня оплетают невидимые нити. Это как паутинка в осеннем лесу вроде бы неразличима, но она есть.
Мало того теперь я точно видел, что их ноги действительно не касаются земли, они парили над ней, поднимаясь все выше и выше.
Родька в рюкзаке забился как сумасшедший, он долбил мне лапами в спину и повизгивал. Забыл я про него, не выпустил. Зря, пропадет вместе со мной. А сейчас уже некогда это делать, нельзя от троицы ведьм взгляд отрывать, иначе пропустишь момент, когда они атакуют.
Сюда, в какой-то момент скомандовали ведьмы, а Стефа даже махнула рукой, подзывая нас. Сюда. Отдайте нам свою кровь. Отдайте нам свои жизни.
Маринка, словно загипнотизированная, сделала шаг вперед, потом другой, и я схватил ее за плечо, чтобы остановить.
Идите и возьмите, хрипло крикнул я ведьмам. Если сможете.
Как скажешь, прошипела безымянная ведьма голосом, в котором не осталось вообще ничего человеческого. Я иду, мальчик.