Знаешь, Мортон, а ведь он имел в виду и нас.
Не надо! Молчи! Я знаю очередная серия космической оперы. Мне надо выпить.
Не надо. Тебе надо посидеть спокойно, собраться с мыслями и помочь мне найти выход. Впрочем, что-нибудь слабенькое, вроде пива, не помешает.
Извините, я невольно подслушал. Стирнер появился в дверях с подносом, на котором стояли бутылки и кружки. Если не возражаете, я к вам присоединюсь. Жарко сегодня.
Мы сдвинули кружки и хлебнули пива.
Есть новости из города? спросил я.
Разумеется. Все поезда, покидающие город, проверяются патрулями, так что на поезде больше не выбраться.
А шоссейные дороги?
На них заставы. Над окраинами города летают машины на вертящихся крыльях
Вертолеты. Благодарю, я запомню это слово. Всех, кто покидает город, задерживают, заставляют прижимать пальцы к какой-то пластинке, которую помещают в машину. Потом отпускают.
Очень мило, пробормотал я. Проверяют отпечатки пальцев. Значит, днем нам не выбраться наши отпечатки заложены в память компьютера. Придется ждать темноты
Не хочу показаться мрачным, произнес Мортон, но мне это все не нравится. Вертолеты, инфракрасные детекторы, пулеметные установки, смерть с неба
Понял тебя, Мортон. Слишком опасно. Надо найти другой выход.
Наш диалог прервало появление на экране велосипедистов, крепких парней с волосатыми ногами. У Мортона заклокотало в горле, но он утих, как только увидел на экране улыбающихся и машущих телезрителям девушек.
У-у-у! закричал я, вскакивая на ноги. О-о-о!
Вторая дверь слева по коридору.
Заткнись, Морт. Это вдохновение, а не запор. Ты видишь гения за работой. Перед тобой единственный человек на планете, знающий, как нам выбраться из города целыми и невредимыми.
Как?
А вот как! Я показал на экран. Стирнер, садитесь за телефон и договаривайтесь с кем нужно. Я хочу, чтобы сегодня к вечеру этот клуб выехал из города. Можно бы и раньше, но мы не успеем собраться.
Куда собраться! воскликнул Мортон. О чем ты говоришь?
Кажется, я понимаю, сказал Стирнер. Вы хотите выехать на велосипедах. Но вас остановят.
Нет, не остановят. Потому что ты угадал только наполовину. Мы загримируемся под девушек.
Как только эта идея проникла в их сознание, они захлопали в ладоши. Потом мы взялись за дело.
Обдумывая план операции, я почти не замечал, что происходит кругом, Казалось, комната превратилась в проходной двор. Я машинально жевал бутерброд и, моргая, глядел на стену, когда меня окликнул Мортон:
Джим, скоро нам выходить. Ребята уже собираются на площади. Не смейся! воскликнул он, покраснев.
Но как было не засмеяться при виде такой красотки? Даже то, что он обрил ноги, не сделало его женственнее. Правда, пышный парик и накладные груди помогли, но за девушку его можно было бы принять только издали.
Надо бы губы подкрасить, сказал я.
Ну конечно. Посмотрим еще, что из тебя получится. Переодевайся!
Я переоделся. Короткая плиссированная юбка очень шла к рыжему парику. Я вздохнул, глядя на себя в зеркало, и произнес:
Ничего, Джим. Лучше ты никогда не выглядел.
Мы выкатили велосипеды за ворота, поблагодарив радушных хозяев и выразив надежду, что встретимся после войны. Стирнер был нашим проводником. Он сразу вырвался вперед, и нам, «девушкам», пришлось попотеть, чтобы догнать его.
На площади Марка Четвертого было столпотворение там собрался весь город. Велосипедный клуб девушек Беллегаррика выстроился там в полном составе. Девчонки были еще привлекательнее, чем по телевизору. Правда, не все, потому что среди них были не девушки.
В смысле парни. Наши беглецы. Впалые щеки, узкие бедра, глупые смущенные улыбки Некоторые из них годами не видели велосипеда. Они катались по площади, виляя и часто падая.
Внимание! крикнул я. Шум немного утих. Во-первых, перестаньте ругаться постыдитесь этих добрых людей, ради вас рискующих своей жизнью. Во-вторых, если кто-нибудь упадет, проезжая заставу, мы все пропадем. Поэтому тех, кто в себе не уверен, прошу пересесть на трехколесные велосипеды или на задние сиденья тандемов.
А куда мы едем? выкрикнул кто-то.
Приедем узнаешь. Все, пора. Когда я скажу «поехали» дружно стартуем. Кто зазевается тот олух. Ругаться можно только старшим по званию. Я главный и потому буду ругаться за всех, пока мы не выберемся отсюда. По коням!
«Девушки» следом за мной сделали два-три круга по площади. Потом я дал сигнал настоящим велосипедисткам. Они были прекрасны. Стремительно и четко они разделились на две колонны и окружили нас. Их президент с флагом клуба понеслась по широкой гладкой дороге, а девушки дружно последовали за ней.
Ближайшая застава ждала нас на перекрестке. На углу нас отсекла колонна клуба ветеранов все спортсмены либо седые, либо лысые. Но они резво крутили педали тощими шишковатыми ногами, громко щелкая суставами. Подъехав к барьерам, они спешились и принялись стаскивать их с дороги. Как ни орали сержанты и офицеры, они не смогли остановить наших помощников, и вскоре мы проскочили в образовавшуюся брешь.
Некоторые девушки в порыве энтузиазма бросились помогать старикам. Другие смеялись и целовали офицеров.