А я читала, что в СССР был тотальный дефицит, осторожно сказала Наташа, и что не разрешалось просто, вот так вот, взять и выехать за границу
Верно, кивком согласился я. Как правда и то, что Советскому Союзу изо всех сил мешали расти, все время вели войну против нас, да и внутри СССР хватало вражья, начиная с пленумов ЦК КПСС и кончая посиделками творческой интеллигенции. Слишком много было наделано глупостей, допущено
ошибок Вместо того чтобы реально развивать строй, увлекались софистикой то у нас «развиты́й» был социализм, то «развитóй». Ой, да ну их всех!
А давайте выпьем за СССР! предложила Лена внезапно.
Не чокаясь? криво усмехнулся я.
Чокаясь, чокаясь! Наливай.
Я плеснул в рюмки тоник, щедро разбавив вино.
Ну, поехали! произнес универсальный тост.
Рюмки клацнули, озвучивая единодушие. Хорошо пошло!
Так мы втроем и уговорили бутылочку. Девушки разрумянились, глазищи заблестели, да и я ощутил легкий налет хмеля. Было приятно вдвойне влечение ведь тоже не оставляло меня. Первый раз за столько лет оказаться в компании двух студенток, спортсменок и пусть не комсомолок, но красоток тут кому угодно голову закружит!
Мы болтали обо всем и ни о чем, живя ощущениями, как во всякой молодежной компании, а пока грелся старый, чуток мятый чайник, Рожкова объявила танцы.
Я сама, я сама! заспешила Наташа и осторожно, держась пальчиками за края, вынула из конверта грампластинку.
Торжественно водрузила «винил» на вертушку, бережно опустила звукосниматель
Легчайшее шипение с потрескиванием донеслось из динамиков, а потом сочно, чувственно зазвучал саксофон, выдувая нечто плавное и завораживающее.
Я не сразу заметил, как рядом оказалась Лена, как приблизилась, властно вторгаясь в мое личное пространство.
Наверное, «Чинзано» дурно влиял на хваленую память не помню, хоть тресни, кто из нас осмелился на первый шаг, на первое движение. Девушка положила мне ладони на плечи или я своими пятернями сжал ее узенькую талию? Да и какая разница?
Вся та система укреплений, что я старательно выстраивал вокруг себя, крепя оборону против ближних, рушилась, рассыпалась, уносилась сквознячком в форточку. Комната кружилась вокруг нас, а я смотрел в Леночкины глаза и чувствовал, как под моими руками изгибается тонкий стан.
Рожкова то хлопала на меня ресницами, то опускала веки. Именно в эти моменты я жадно рассматривал девичье лицо лоб, который пока что трудновато наморщить, маленький прямой нос, полные губы, аккуратные ушки. Любая гримаска у Лены выходила изящной, а смех можно было записывать на диск и продавать: слушаешь и тонус поднимается.
В эти приятные мгновенья я очень четко ощущал девушку. Не всегда это у меня получалось, но порой я верно улавливал психосущность человека узнавал его характер, склонности, настрой. Наверное, это умение как-то пересекалось с моим целительством я же не вижу «пациента» насквозь, не просвечиваю его как рентгеном. Просто ощущаю в чужом нутре какую-то неправильность. Накладываю руки и сразу понятно делается, что там не в порядке.
Так и с душой человечьей. Хоть и редко, но мне удавалось поставить точный диагноз: жадность, черствость, себялюбие.
А вот мои нечаянные подружки оказались совершенно здоровы. Обе испытывали ко мне не только благодарность, но и симпатию. Может, даже нечто большее, чем приязнь, но тут я талантливо увиливал от желанных предположений
Правда, в Рожковой чувствовались тревога и печаль. А потом я ощутил в девушке позыв к раскаянью.
Тебя что-то беспокоит. Я легонько притянул Лену к себе. Что? Ты боишься Грицая? Не надо его бояться. Если до него еще не дошло, я проведу с ним воспитательную работу!
Девушка вздохнула, словно испытывая затруднение.
Я не боюсь. Просто
Расскажи ему, подала голос Наташа. Она сидела на стуле и развлекалась тем, что болтала ногами, стараясь удержать шлепанцы на кончиках пальцев.
Боюсь
Чистосердечное признание облегчит твою вину, бодро пошутил я.
В общем промямлила Рожкова, рассеянно поглаживая мои плечи. Понимаешь
Мы из будущего! решительно заявила Томина, поджимая ноги. Обе! Нас специально заслали в это время, чтобы встретиться с тобой.
Со мной? Я откровенно «туплю». Такое впечатление, что мой солидный Ай-Кью полностью обнулился.
Наш институт долго искал такого, как ты, попыталась объяснить Лена.
Какого такого? я продолжаю «плыть», как боксер после хорошего нокдауна.
Целителя! раскинула руки Томина. Верхняя пуговка у нее расстегнулась, открывая ложбинку между грудей. Чтобы ты смог отправиться в 1974 год, войти в доверие к членам ЦК КПСС они ж там все старые и больные! и как-то воздействовать на них, побуждать, подталкивать к правильному выбору! Сам знаешь, у пациента возникают особые отношения с врачом, когда происходит исцеление, а вместо болей и недомоганий ощущаешь здоровье. Советская эпоха самая великая в истории России, и ей нельзя было кончаться! Ну никак!
Я вдруг
поверил.
А почему именно в том году? спросил, лишь бы спросить, потому как с трудом улавливал смысл сказанного. Все настолько выбивалось из повседневной плоскости, что, чудилось, мир качался в опасной прецессии, выходя из равновесия, как плохо раскрученная юла.