письмо о спорах, Толстой отчеркнул, а потом зачеркнул первые 35 строкФрагмент 1. О спорах и «духе чистейшего незлобия и кротости»
«Все эти славянисты и европисты, или же староверы и нововеры, или же восточники и западники, а что они в самом деле, не умею сказать, потому что покамест они мне кажутся только карикатуры на то, чем хотят быть, все они говорят о двух разных сторонах одного и того же предмета, никак не догадываясь, что ничуть не спорят и не перечат друг другу» (3, 374375).
В 1887 г. Толстой, как он сам свидетельствовал, «отчеркнул то, что пропустить», и оставил не зачеркнутым то, что можно было бы рекомендовать для издательства «Посредник». На странице 375 имеется свидетельство правки Толстого: выставленные им цифры над теми словами, с которых дóлжно цитировать отрывок и которые дóлжно поменять местами:
Толстой: 2 1У Гоголя: «Вообще споры» (3, 375)
«К спорам прислушивайся, но в них не вмешивайся. Мысль твоего сочинения, которым хочешь заняться, очень умна, и я даже уверен, что исполнишь это дело лучше всякого литератора. Но об одном тебя прошу: производи его в минуты, сколько возможно, хладнокровные и спокойные (подчеркнуто мною. В.Р.). Храни тебя Бог от запальчивости и горячки, хотя бы даже в малейшем выражении. Гнев везде неуместен, а больше всего в деле правом, потому что затемняет и мутит его. Вспомни, что ты человек не только немолодой, но даже и весьма в летах» (4, 54).
«Круг чтения» (19041908):
5 января
«К спорам прислушивайся, но в споры не вмешивайся. Храни тебя Бог от запальчивости и горячки, хотя бы даже в малейшем выражении. Гнев везде неуместен, а больше всего в деле правом, потому что затемняет и мутит его. Гоголь» (41, 18).
«На каждый день»: 25 декабря (44, 376). «Путь жизни»: 45, 358.
В 1909 г. Толстой отчеркнул и 14 финальных строк письма о спорах, а в конце текста выставил 4 балла.
«Молодому человеку еще как-нибудь пристал гнев; по крайней мере, в глазах некоторых он придает ему какую-то картинную наружность. Но если старик начнет горячиться, он делается просто гадок; молодежь как раз подымет его на зубки и выставит смешным. Смотри же, чтоб не сказали о тебе: Эк, скверный старикашка! всю жизнь валялся на боку, ничего не делая, а теперь выступил укорять других, зачем они не так делают! Из уст старика должно исходить слово благостное, а не шумное и спорное. Дух чистейшего незлобия и кротости должен проникать величавые речи старца, так, чтобы молодежь ничего не нашлась сказать ему в возраженье, почувствовав, что неприличны будут ее речи и что седина есть уже святыня» (4, 55).Толстой не мог не отнести к излишней экзальтации Гоголя
Внимание Толстого к фрагменту «Споры» было вполне закономерным. На протяжении всей своей жизни он уговаривал себя ни с кем не спорить, однако публицистический темперамент брал верх над уговорами. Потом шли раскаяния, слезы оттого, что не совладал с собой, потребность в прощении и сам акт испрашивания прощения. Но чем ближе к старости, тем острее чувство стыда от несовершенства натуры, большая потребность в христианском истолковании сущности диалога между людьми, тем ближе к пониманию гоголевского призыва: возвестить истину «благоуханием душ наших».
«Чем может быть жена для мужа в простом домашнем быту, при нынешнем порядке вещей в России»печальный приговорФрагмент 2. О рабе «самых пустейших и мелких обстоятельств»
«Дрянь и тряпка стал всяк человек; обратил сам себя в подлое подножье всего и в раба самых пустейших и мелких обстоятельств, и нет теперь нигде свободы в ее истинном смысле» (3, 430).
«Свобода не в том, чтобы говорить произволу своих желаний: да, но в том, чтобы уметь сказать им: нет» Никто теперь в России не умеет сказать самому себе этого твердого «нет». Нигде я не вижу мужа. Пусть же бессильная женщина ему о том напомнит! Стало так теперь все чудно, что жена же должна повелеть мужу, дабы он был ее глава и повелитель (3, 430).
Выводам письма предшествовали сначала советы о том, как правильно тратить деньги, потом о том, каким должен быть муж служитель отечества, и как должна поддерживать его жена.
Известно, что Толстой в зрелые годы стремился быть богатым, знал цену деньгам и порой проявлял скупость. Известно и то, что постепенно он преодолевал в себе этот, как ему казалось, недостаток и даже в поздние годы отказался от гонораров за свои произведения. Жена же его, Софья Андреевна, напротив, с годами проявляла все большую слабость к богатству и приобрела опыт весьма расчетливой и успешной хозяйки.
Письмо Гоголя показалось ему малоувлекательным. В 1887 г. он перечеркнул весь текст, посчитав его не заслуживающим публикации в издательстве «Посредник». Но в 1909 г. в конце письма выставил один балл. Предположу причину такой оценки. Толстой сам ощущал себя в семье человеком далеко не свободным, и ему не всегда удавалось произнести слово «нет». В обществе все резче звучал женский вопрос, все чаще требовали власти «бессильной женщины» над «сильным» мужчиной. Толстой вполне мог сказать, как Гоголь, только заменив «Россию» на человечество: «Никто теперь в мире не умеет сказать самому себе этого твердого нет. Нигде я не вижу мужа». В последние годы жизни Толстой ощущал себя пойманным в капкан семейной жизни. Но внутри него зрела потребность освободиться от этой зависимости.