Рука командарма, рука товарища Петрова!..
Его почерк я узнал бы среди тысячи, миллионов почерков. И этим почерком была написана предательская записка:
«18го, четверг. Сегодня мой помощник т. Лисичкин отправился в гор. Тайгинск в штаб белогвардейского фронта».
Я впился глазами в белый квадратик. Размер документа размер игральной карты. Плотность картон или толстая бумага. Вид с блестящей поверхностью Да это фотография!..
Фотографический снимок!.. Это не оригинал!
Вихрь мыслей, предположений, решений, планов закружился в моем мозгу.
Взять?.. Оставить?..
Да разве фотография с чего-нибудь есть доказательство? Разве нельзя снять фотографию с фальшивого почерка?.. Знаменитое дело Дрейфуса
Но раздумье гибель всего дела. Довольно! Решено!
Оставляю этот документ на столе. Буду искать еще.
Я побежал к письменному столу. Горы наваленных бумаг. Ни один ящик не заперт на ключ.
Быстро, но не изменяя положения ни одной бумажки, я просматривал кипы документов. Названия мелькали перед глазами. Вот конверт с пометкой: «Сводки красного штаба». Наши сводки!..
Беру конверт, вынимаю бумаги. Целая колода карт-фотографий, как две капли воды похожих на роковой документ, лежащий на столе
Да. Здесь все. И о «транспорте», и о «покушении на мост», и извещение об операции тов. Щеткина
И вот последний документ, документ, послуживший причиной гибели тов. Щеткина, я решил взять. Достаточно будет мне и одного этого документа. Исчезновение одной бумажки из такой кипы, безусловно, будет незаметно.
Если проверка ясен вопрос: почему взята одна? Если брали бы взяли бы все. А одна, одна просто могла затеряться, быть заложена в другой конверт. Тем более, что все фотографии не перенумерованы. Наверное, и описи нет. По крайней мере, здесь ее не было.
XIV. Что же делать?
Пошел к себе в купе Опустился на диван.
Два раза в жизни испытывал я страх смерти, два раза был в секундах от казни, но и тогда, я отлично
это помню, не переживал такого ужаса, как в эти мгновения.
Где же то, что называется правдой?
Тов. Петров, краснознаменец, старый партийный работник предатель революции!..
Как и кому я должен теперь сообщить об этом? Сообщить необходимо немедленно, каждую секунду его работа несет гибель делу Великой Революции. Неужели каждая буква, написанная им, несет новые потоки крови рабочих и крестьян, которые слепо верят каждому слову своего командира, слову, взгляду, жесту?
А что, если тов. Петров не виновен?
А если нельзя будет доказать его виновность? Ведь фотография не доказательство! Она не может служить поводом, чтобы сказать ему приговор:
Предатель!..
Нет, нет и нет! Надо искать! Искать еще. Надо до мельчайших подробностей выяснить все дело и только тогда сказать, объявить, обнародовать
Предатель или не предатель?
Этот документ будет первым камнем большого здания, которое или задавит тов. Петрова, или будет построено не для него.
И руках у меня отправная точка. Генеральский вагон больше мне не нужен. Мне в нем делать больше нечего.
Надо вести расследование дальше Но Как уйти отсюда?
Бежать? То есть можно даже не бежать, а уйти. Собрать свой проводниковский сундучок, отворить дверь и спокойно и бесследно потеряться во мраке ночи.
Нет! Нельзя! Уйди я сию минуту, сейчас, при такой ситуации, то белые сразу догадаются, что что-то неладно
Сон. Исчезновение проводника. Сопоставят факты. Пришел, опоил сонным зельем. Так, наверное, ему было нужно. Что-то, очевидно, делал в то время, когда вредные ему лица спали, а затем скрылся, боясь ответственности.
Будут тщательно осматривать салон. Проверять и просматривать все документы. Могут обнаружить и исчезновение одного документа. Может явиться подозрение и вот здесь, наверное, последует извещение предателя, извещение того, от кого они получают красные секреты.
Результат предатель скроется безнаказанно и необнаруженный
Нет. Уходить рано.
Я остаюсь. Остаюсь пока! До завтра, до послезавтра. Когда пройдет первая горячка, скажусь больным и уйду в госпиталь
А там
Там снова за работу, за свое расследование
XV. У белых в лапах
Где-то стучат. Сильнее, сильнее. Барабанят в наружную дверь. Просыпаюсь. Иду отворять.
В вагон вваливается пьяная компания.
Что ты, мерзавец, пьян, как стелька? Стучались целый час!..
Что тебе, уши заложило, дубина этакая?
Вся свора набросилась на меня с безобразной руганью
Хорошенько не проснувшись, я не понимал, в чем дело, и что-то буркнул в ответ
Как? Разговаривать еще? Скот! кто-то злобно толкнул меня кулаком в лицо
Я, не думая о последствиях, что есть силы хватил стиснутым в руке вагонным ключом первого от меня стоявшего в дверях вагона белогвардейца. Он кувыркнулся с подножки вагона и шлепнулся о землю.
Трое, стоявшие рядом со мной, схватили меня сзади и стали наносить удары
Постойте! Постойте! Пустите! Я его сейчас застрелю, как собаку, лез в вагон с окровавленной мордой мой «крестник».