А сейчас пойдем, вернемся к нашему гостю, произнес наконец Кахуранги.
Когда дощатые врата в капище бога маори Туматауэнка открылись, в помещение прорвались не очень мелодичные, отрывистые звуки музыки и речитатив песен. Как будто отдраили полутонную бронедверь противоатомного бункера. И это тоже удивило Уоллеса.
Из душной комнаты, пропитанной неприятными запахами и с такой же неприятной давящей атмосферой, они вышли на веранду. Здесь продолжалось веселье, Гафур был задумчив, хотя делал вид, что с интересом рассматривает танцующих девушек. Уоллес с Кахуранги заняли свои места, и развлечения гостей продолжались, но не очень долго, поскольку вождь дал команду переходить к обеду.
Окружающая обстановка и постоянное упоминание людоедства так подействовали на Гафура, что, когда накрывали на стол, он даже не удержался и, несмотря на свою обычную невозмутимость, спросил:
А что, действительно вы до сих пор едите людей?
Конечно нет, ответил Кахуранги. Это осталось в прошлом. Разве что в день совершеннолетия даем молодым мужчинам попробовать человечину. Маленький кусочек
Но, посмотрев на лицо гостя, засмеялся:
Шутка! Конечно, у нас давно нет каннибализма!
Какие выводы сделал из всего происходящего Гафур неизвестно, но когда начался обед, он не притронулся к мясным блюдам, а для приличия только попробовал фрукты. Правда, после трапезы подали кальяны, и араб с удовольствием стал вдыхать пряный, необычный для себя дым. Через некоторое время он заметно расслабился и повеселел. Строгость сползла с лица, и из бездушного робота, выполняющего волю хозяина, он превратился в обычного человека.
А скажите, у вас действительно здесь свои законы? благодушно спросил он.
Конечно! кивнул вождь, выпуская густые клубы дыма.
И полиция сюда не может приезжать?
Не может. Кроме Энтони, мы не пускаем полицейских, важно сказал Кахуранги.
А если власти захотят арестовать вашего подданного?
Без нашего согласия это невозможно!
Неужели дело обстоит именно так?! обратился Гафур к Уоллесу, который хотя и делал вид, что курит, но не затягивался.
Чистая правда, подтвердил сержант. Но за всю историю не было ни одного случая, чтобы маори отказали полиции в доступе или выдаче подозреваемого.
Да, это так! кивнул Кахуранги. Мы дружим с властями, и такова наша добрая воля. Но она может измениться! Правда, Тони?
Несомненно! кивнул Уоллес.
Словом, все были откровенны, расслаблены и довольны, настал подходящий момент для задушевных разговоров. Уоллес подал Кахуранги условный знак, и вождь оставил их наедине.
Что значит это письмо из банка? вдруг спросил Энтони. Ну, то, которое вы оглашали на днях. Про пин-код французской гражданки, который откроет ей доступ к наследству Афолаби?
Тут же лицо обычного человека подтянулось, затвердело и снова превратилось в железную маску робота.
Я не могу отвечать на эти вопросы, мистер Уоллес, холодно ответил Гафур. Попрошу не затрагивать темы, относящиеся к моим служебным обязанностям.
Дело в том, что кое-какие моменты из этого письма меня заинтересовали, продолжил Уоллес. И я бы хотел оплатить услуги кого-нибудь, кто мне их прояснит.
Боюсь, что вы выбрали не того человека, выпрямившись и глядя как бы свысока на собеседника, который отнюдь не был ниже его, сказал Гафур. Должен вам сказать, что на службе у шейха Касима, да пребудет он в раю, я достаточно хорошо зарабатывал!
Но сейчас шейха Касима, к сожалению, нет, отметил Уоллес. И вам придется искать новую работу. А насколько я понимаю, это нелегкая задача.
И действительно, тут он был прав, потому что хорошо знал верные одному шейху люди не ценятся всеми другими. Каждый должен вырастить своего собственного, покорного и полностью лояльного человека. Только на него он может рассчитывать. Поэтому со смертью шейха карьера Гафура закончилась. Но это напоминание не произвело желаемого результата.
Я достаточно заработал у шейха Касима, повторил он, и мне нет необходимости нарушать слово верности, которое я дал ему много лет назад.
Но я компенсирую ваши угрызения совести,
сказал Уоллес.
Гафур холодно усмехнулся.
Вряд ли. У вас просто нет ничего такого, что могло бы перевесить мою преданность ушедшему от нас шейху.
Вы ошибаетесь, спокойно сказал Уоллес, и положил на стол сверкающий и переливающийся разными цветами бриллиант. Знаете, сколько здесь карат?
Гафур бросил беглый взгляд.
Около пятнадцати.
Правильно. Я вижу, вы понимаете в этих вещах. Уоллес положил рядом еще такой же кристаллик. А этот?
Примерно такой же.
И оцените чистоту обоих. А также цветность и огранку.
Да, я вижу, это хорошие камни. В голосе Гафура появился интерес. И тогда Уоллес достал и положил рядом третий камень. На этот раз он ничего не говорил. Да говорить и не было необходимости. Гафур со своим обычным невозмутимым видом достал платок, чистый и отглаженный, которым недавно вытирал нос, развернул его, положил туда все три драгоценных камешка и, аккуратно завернув, сунул в карман. После чего, глядя сержанту в глаза, сказал:
Банк Deposit Suisse в Цюрихе. Там хранится одна из частей активов ушедшего от нас друга шейха Касима, да успокоит Аллах его душу, мистера Афолаби. И есть его завещание о том, что часть этой суммы, а она выражается в нескольких миллионах долларов, должна перейти к миссис Бойер. Но только в том случае, если она подтвердит свое право пин-кодом, который и является ключом доступа к ее богатству.