Трип перешел на низкую передачу, и мотор заревел громче. Скоро они миновали холмы и помчались по узкой асфальтовой дороге. Со стороны водителя было свежевспаханное темно-коричневое поле, а со стороны Наоми высокие дубы, между которыми рос болиголов. «Старая дубрава, подумала девушка. Заповедная, наверное».
Через десять минут машина свернула на грунтовую дорогу с хорошим уклоном. Мелькнул указатель «Национальный заповедник Стэндиш-Блаффс». Буквы были вырезаны на щербатой деревянной доске и выкрашены в белый. Наоми успела прочитать: «С утесов открывается вид на тропу на расстоянии 7,4 мили».
Ты же не боишься высоты? спросил вдруг ее Трип.
Вопрос оказался неожиданным. По правде говоря, она не знала, боится она или нет.
Ну, я не очень.
Вот и хорошо. Тут есть обнажившийся слой окаменелостей, морские лилии девонского периода
целые столбы, сложенные из останков этой древней формы жизни. На них хорошо смотреть сверху, с известняковой скалы, которая нависает над ними. Сама скала фрагмент нетронутого шельфа, почему я и привез тебя сюда: хочу, чтобы ты посмотрела. Уровень детализации весьма примечателен, как и степень сохранности.
Хорошо, сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. По-взрослому.
Он кивком показал ей на сиденье сзади:
Видишь ту сине-желтую штуку? Это для тебя. Ремни безопасности.
Да, вижу, сказала она. Но
Я купил их для тебя в интернете. В местных спорттоварах ничего подобного не встретишь, добавил он. Мы припаркуемся, и я покажу тебе, как это работает. Такие штуки надевают монтеры, когда залезают на телефонные столбы. Безопасность гарантирована.
Машину тряхнуло, и Наоми так сильно прикусила нижнюю губу, что почувствовала вкус крови.
Но я думала, что мы просто пройдемся по парку, и все. Разве мои кроссовки подойдут для скалолазания?
Трип нежно похлопал ее по плечу:
Не волнуйся, дорогая. Твои кроссовки идеально подходят для наших целей. Ремни безопасности это так, на всякий случай. Я не сказал тебе о них заранее, потому что хотел сделать сюрприз.
Что ж, у тебя получилось!
Она отвернулась и стала молча смотреть в окно, чтобы не растерять те теплые, неопределенные ощущения, которые вызывало в ней их первое официальное свидание. Женская интуиция подсказывала ей, что, поделившись своими страхами, она рискует испортить ему удовольствие. Их совместное удовольствие. И все же мысль о том, чтобы, повиснув на обрыве, разглядывать залежи ископаемых где-то далеко внизу, заставила ее поежиться, а радостное возбуждение, которое она испытала, запрыгивая к нему в машину, слегка померкло.
На следующей неделе я планирую сообщить об этой находке на геологический факультет. Так что считай эту небольшую прогулку ископаемым эквивалентом букета цветов, моя дорогая.
Он снова назвал ее так! Она рассмеялась, чувствуя легкое головокружение:
Какая же девушка откажется от ископаемого букета?
Он свернул на стоянку у обочины и, выйдя из машины, быстро натянул на себя синий альпинистский костюм и закрепил ремни на талии и бедрах. Потом открыл заднюю дверцу автомобиля и положил фиолетовую нейлоновую «сбрую» под пассажирскую дверь, на подстилку из кедровых иголок.
Это совсем не сложно, сказал он, показывая на «сбрую». Ставь ноги в петли, по одной в каждую, а я помогу тебе надеть их и закрепить.
Поспешность, с которой он хотел приступить к делу, раздражила ее. Начать с того, что они ехали сюда целых полчаса. То есть это место совсем не рядом с кампусом, как он говорил вчера. А теперь она должна еще и натянуть на себя эти дурацкие веревки, чтобы спуститься на них со скалы.
Не возражаешь, если я немного разомну ноги? И она внимательно взглянула ему прямо в лицо, чтобы понять, не сердится ли он, но не обнаружила в нем никаких признаков раздражения.
Ну конечно! Прости меня, Наоми, я должен был сам тебе это предложить, сказал он слегка смущенно. Может, прогуляемся сначала до смотровой площадки?
Да, с удовольствием, если ты не против.
Почему я должен быть против? Он пружинисто встал с корточек и ободряюще кивнул ей. Отличная идея.
Тропинка между деревьями была узкой, поэтому он пошел впереди, а Наоми за ним.
Она расслабилась. Его неизменное внимание к ее чувствам особенно привлекало ее в нем, а то, что он считался с ее мнением, помогало свести на нет разницу в возрасте; для него она была ровней, а не малышкой, требующей присмотра и заботы. Чего нельзя было сказать о ее родителях: они по-прежнему видели в ней только свою драгоценную маленькую дочурку, а отнюдь не взрослого человека, наделенного интеллектом. Стоило ей высказать свое мнение, как они начинали переглядываться, словно посылали друг другу сообщения особым родительским кодом; впервые она заметила это за ними, когда, еще учась в средней школе, выиграла школьные дебаты с речью о медленном продвижении равноправия для женщин, а потом задвинула эту же самую речь дома, за обеденным столом. Можно подумать, родительство автоматически приносит с собой всеобъемлющую мудрость, превосходящую любые новые идеи. Взять хотя бы недавний случай, прошлой зимой, когда она опять поспорила с родителями о том, всегда ли женщина имеет право выбора.