Впрочем, Костенко всегда спорил с теми, кто потешался над Шерлоком Холмсом.
«Это от интеллектуальной недостаточности вы на англичанина нападаете, говорил он. Дедуктивный метод в ваши годы не проходили, его, наверное, считали буржуазным и идеалистическим А мозг тренировать надо И Конан Дойль именно к этому призывал своих читателей И потом это благородно-отважный сыщик Шерлоку Холмсу даже памятник стоит в Лондоне. А у нас про майора Пронина рассказывают анекдоты и если милиционеру нужен свидетель, бегут люди, как лани Конан Дойль был логик, это качество не столько врожденное,
сколько благоприобретенное, в нашей работе необходимое, а мы от него, как черт от ладана»
Росляков спустился к дежурному и спросил:
От Садчикова нет ничего?
Дежурный ответил:
Молчит.
Может быть, мне туда подключиться? сказал Росляков.
Пожалуй, лучше вам быть здесь.
Пожалуй, согласился Росляков, я пойду перекушу на полчасика, ладно?
Валяйте
Если оттуда позвонят я в буфете.
Ленька спросил:
Может быть, немного посидим?
Это ночью, ответил Садчиков.
Ноги отваливаются.
Садчиков остановился и сказал:
А ну, п-покажи! Никогда не видел, как н-ноги отваливаются.
Ленька улыбнулся.
Знаете, сказал он, я хотел у вас попросить совета.
Это можно.
Что мне делать?
Смотреть по сторонам, ответил Садчиков.
Я не о сегодняшнем дне.
Ах, так Ну что ж По-моему, надо хорошо сдать эк-кзамены и сразу на завод. Чтоб до суда тебя р-рабочие успели узнать, понимаешь?
А судить все равно будут?
Почему «все равно»?
Ну, потому что я с вами хожу, помогаю
Так ты уходи. Милый мой, если т-ты только для суда нам помогаешь, тогда т-топай домой.
Я хожу с вами не для суда!
Ну, извини, з-значит, я тебя не так понял.
Просто я думал, что судят преступников, а настоящий преступник никогда не будет помогать искать вам своего сообщника.
Милый мой, ты не п-представляешь себе, как ты не прав. И попросил я тебя помочь просто потому, что думаю о т-тебе неплохо, понимаешь? И потом стихи у тебя хор-рошие. Больше ничего не написал?
Нет.
Садчиков показал глазами на парня, который шел с забинтованным лбом. Ленька отрицательно покачал головой.
Напишешь, закурив, пообещал Садчиков. Я отчего-то верю, что ты много напишешь.
Когда на заводе писать? Там надо успевать поворачиваться.
Ты знаешь, что такое им-мпульс? спросил Садчиков.
Знаю.
Так где у тебя будет больше импульсов для т-творчества на заводе, когда надо только успевать поворачиваться, или в полном спокойствии, дома, когда все тихо и птички щ-щебечут?
Не знаю.
А я знаю. Вот у меня когда б-башка особенно здорово соображает? Когда все решают минуты, когда очень т-трудно, когда надо принять только одно решение и оно должно быть точным. А если у меня много времени, оп-пасности никакой, так я тюфяк тюфяком. Что смеешься? Я верно говорю. У п-поэтов так же.
У поэтов иначе.
Не может быть.
Может быть. Думать надо много, чтобы образ родился.
Дома холодно д-думать, уж больно все со стороны выйдет.
Нет. Сердце оно и на заводе и дома одинаковое.
Разное, возразил Садчиков. Завод он т-только называется так холодно, а ведь это люди. Завод это я условно говорю. Иди д-дома строй, коров дои, письма разноси, трубы чисти. Надо, чтобы ты людям не только про себя одного г-говорил, но и про них тоже. Ты смотри, кто о себе память оставил? Достоевский, Пушкин, Лермонтов. А как их ж-жизнь ломала! То-то и оно. Им-мпульсы великая штука. Если ты в сплошной р-розовости живешь какой ты, к черту, поэт? Так, демагог, да и только.
Сами говорили, что мои стихи нравятся
Говорил.
Значит, обманывали?
Чего мне тебя обманывать? Просто ты раньше жил тем, что у тебя было дома. Вот и все. Плохо было, ты и п-писал, чтобы боль внутри не лежала. Скажи, не так?
Ленька изумленно посмотрел на Садчикова и ничего ему не ответил.
Около ресторана «Баку» Садчикова догнал оперативник из пятидесятого и негромко сказал:
Проверили мы того. Он из цирка, наездник. Очень нервничал.
Извинились перед ним?
Крикливый, черт. Дежурный хотел на него протокол за хулиганство накатать.
Еще чего! рассердился Садчиков. Объяснить н-надо человеку, а не протокол писать. Тоже к-каратели нашлись. Телефон у него есть?
Да.
Ладно, я п-потом сам позвоню ему, объяснюсь. А то неловко, да и т-трепотня по цирку пойдет о милицейских грубиянах. Ты цирк любишь? спросил Садчиков Леньку.
Люблю.
Я тоже, особенно в-воздушных гимнастов.
А я икарийские игры.
Губу покажи, попросил Садчиков.
Ленька доверчиво выпятил нижнюю губу.
Ну, из-звини, сказал Садчиков. Губа у тебя не дура.
Встретились
Ну как, дорогой? Ну как? Экий ты парень видный, девки небось мрут, да, Сань? Или
неверно я говорю? Старый стал, голова хужей варит, могу и ошибиться
Прохор был невысок, безлик и казался с первого взгляда серым и словно бы пыльным. Он опирался на палку и шел медленно, приволакивая негнущуюся ногу. Говорил он быстро, без умолку, изредка похохатывая и все время заглядывая в глаза то Сударю, то Чите. Смотрел как-то по-особому: замирая и напрягшись. Шея у него при этом стягивалась синими веревками жил.