Так что по Ахлопову? поторопил Сергей.
Надыбал банк Ашот со Сретенки, а брал Витя Молот, у него целая бригада таких специалистов.
Ашот? Это у которого закусочная около Сухаревки?
Во-во! А Молот его «крыша», ну и действуют сообща время от времени.
Так-так, соображал оперативник, не гася всегдашней белозубой улыбки. Как это ты моментально их рассек?
А так. Опытный ты опер, Кость, а лишнее спрашиваешь. Тебе, может, всю мою информаторскую сеть на бумажке изобразить?
Да ладно, Яша. Просто восхищаюсь твоими способностями. Брали банк, имея коды сейфов, заметь.
И это знаю, самодовольно сказал Тундра, потирая свою розово-пятнистую физиономию. Те коды Ашот через каких-то отдельных людей вынюхал.
Ашот да Молот, произнес опер задумчиво. Никаких улик не оставили. Тяжело будет раскручивать. Взяли долларовую наличность. Ее, когда и тратить начнут, по номерам не зацепишь.
Кто ж говорит, что легко? Профессора работали. Теперь уйдут в тину, новое дело не скоро замыслят. А «лимоны» те уже и шпиону не найти.
Спасибо, Яша, сказал капитан, вставая и одергивая куртку, взбугрившуюся над кобурой с пистолетом.
Бывай здоров!
Кострецов вышел из зала, зашагал переулками к черной вязи еще не распустившихся деревьев над Чистыми прудами. Шел и размышлял.
Армянина Ашота, хозяина закусочной на Сретенке, он более-менее знал. Худой, высокий Ашот был любителем поболтать с посетителями, часто становясь за стойку бара для обслуживания. Вечерами у него выпивала темная сретенская «бражка». По своим делам Кострецов время от времени обращался за информацией к сретенским оперативникам, но никогда от них об Ашоте ничего плохого не слышал. Витя Молот был капитану вовсе неизвестен.
Требовалось пойти к Ашоту на Сретенку и посмотреть на него повнимательнее. У памятника Грибоедову напротив метро «Чистые пруды» Кострецов заметил Черча. Тот страдал с похмелья, нервно куря и безостановочно моргая.
Привет, земляк, сказал Сергей, подходя к нему.
О, Кость! обрадованно воскликнул Кеша. Вчера с твоего пива я раскрутился! Потом водочки мне поднесли и пошло. Еле жив, уши пухнут. Выручай опять.
Ну ты и крутой! Кострецов рассмеялся. Сначала тебя напои, а потом и по-хмеляй.
А так на Руси всегда было принято.
Вон как заговорил. А Британия, а свершения лорда Черчилля?
Да ну их, отмахнулся Кеша рукой с окурком без фильтра, догоревшим почти до пальцев. Русь-то святая.
Но святым духом и туг не проживешь. Что это за Витя Молот на Сретенке объявился?
Почему объявился9 Давно там шмонается.
«Деловой»?
Есть такое, сплевывая, прошепелявил Черч. Ныне в силу вошел. Отстежку с торгашей у «Сухаревского»
метро собирает.
А с Ашотом из закусочной он как?
Да выпивает у него.
Ладно, сказал Кострецов, протягивая Кеше деньги, похмелись.
Тот схватил, радостно заозирался.
Спасибочки, тут на стакан!
Кострецов шел по Сретенке к заведению Ашота. Время приближалось уже к обеду, как раз уместно было заправиться. Открыв дверь закусочной, обрадовался, увидев за стойкой самого длинноносого, усатого Ашота. То, что Кострецов из милиции, Ашот вряд ли знал, и капитан решил пообщаться с ним, прикинувшись таким же, как Черч, мучающимся с похмелья.
Сергей ринулся к бару, расталкивая посетителей.
Хозяин, крикнул он Ашоту отрывисто, сто грамм немедленно! Душа горит!
Ашот моментально, с ловкостью фокусника плеснул водки в стакан и пододвинул Кострецову блюдечко с селедочным бутербродом. Сергей залпом выпил, стал закусывать.
Теперь жить можно, выдохнул он. Давай вдогон пивка, хозяин.
Ашот открыл бутылку и поставил перед Сергеем, осведомился:
А ты, дорогой, откуда знаешь, что я тут хозяин?
По тебе видно, почтительно произнес Кострецов, жуя.
Спасибо, честное слово, подмигнул Ашот.
Он стал наливать посетителям, покрикивая на девиц-разносчиц. Кострецов не отходил от стойки, прихлебывая пиво. Когда волна у бара спала, Ашот обратился к нему:
Легче, дорогой? Еще водочки?
Пока хватит, ответил Кострецов. Давай еще пивка и горячего чего-нибудь.
Все правильно. Аппетит пошел, понимаешь.
Сергей, сев на высокий табурет у стойки, неторопливо ел принесенный гуляш и пил пиво. Над входом красовалась вывеска «Кафе», но в округе заведение называли закусочной, а то и забегаловкой. Единственным горячим блюдом тут был гуляш.
Когда обеденный шквал посетителей схлынул, Ашот открыл и себе пива. Налил стакан, отпил, закурил и снова заговорил с Кострецовым:
Нормально, дорогой? О чем задумался?
Кострецов тряхнул кудрями, осклабился и показал в окно на стаю ворон, раскричавшихся на куче мусора:
Ворон вон считаю.
Это в каком смысле?
В научном.
Ну? А зачем тебе, честное слово?
Их в Москве один миллион с четвертью. Умнющие птицы. Кремль полностью захватить хотели. Пришлось там соколов на них заводить.
Да что ты говоришь! изумился Ашот, шевеля усами.
Ведь это ж академики в перьях. Ворона, если прижмут, сразу мертвой притворяется. А на Чистяках вон! Гнездились лебеди, так подлетят вороны к ним и дерут перо на гнездо прямо с живого лебедя. А много лебединых перьев рядом валялось.