Яша Тундра иногда кололся наркотиками, лишь для того, чтобы выглядеть своим в доску среди уголовников, чтобы, как мошка на огонь, тянулась к нему истинная «наркота», доставляющая сведения. В его накаленной, волнующей игре «вмазывание» являлось самой неприятной издержкой производства.
В отличие от Ашота Тундре больше нравился кайф алкоголя, он был резче и приятнее с сопутствующим закусыванием. Вообще, как он считал, выпивка это по-русски, для разумных мужиков. Причем она сближала, облегчая разведработу, а не разделяла, как всегда у «заторченных» наркоманов. Избавление от агентурной кабалы привлекало его и переходом на нормальный ход жизни с водочкой и пивом.
Яша молча вошел в двухкомнатную квартиру, где Зина сразу метнулась к плите разогревать ужин. Яша основательно, аккуратно мыл руки в ванной, любуясь голубым фаянсом новой зеркальной полки, водруженной там Зиной точно на высоте его физиономии. Другое дело, что отражавшееся в зеркале изборожденное морщинами лицо Тундре нравилось не очень.
Он прошел на кухню и сел за стол перед чистой тарелкой. Рядом на столе красовалось хрустальное блюдо с салатом. Зина поставила бутылку водки и рюмку, положила салат в Яшину тарелку. Яша шевельнул рукой, и она достала себе рюмку тоже: поняла, что выпьют вместе и Яша скажет что-то важное.
Разлил по рюмкам он сам, кивнул Зине. Они выпили. Яша начал есть. Она учитывала, что первую рюмку Яша закусывает салатом. А ко второй нужен разносол. И когда Тундра, довольный этим их задушевным взаимопониманием, налил по второй, Зина положила ему на тарелку маринованные грибки.
Выпили снова. Он ел, а она следила, чтобы не пересохло на огне жаркое.
После третьей рюмки Яша заговорил:
Как день провела?
Рубашки тебе по магазинам смотрела. Скоро уж надо надевать с коротким рукавом.
Ага, сказал Яша, пожевал и ласково на нее взглянул. Дела сейчас закрутились. Кой-чего получилось на Сретенке. У Ашота, добавил он с ударением.
Зина со значительностью качнула головой, хорошо зная Яшины ходы в этой партии.
Да-а, протянул Яша, прикидывая, стоит ли распространяться до конца. Решил, что при таком раскладе без Зинки ему не обойтись, и добавил небрежно: Мой Толяныч Ашотова напарника Витю Молота завалил. Не знаю, чего Ашот на это вздумает. Завтра я дома обожду, а ты пойдешь поглядишь со стороны на мой зал. Толяныч там будет.
Зина кивнула ему и пошла стелить постель.
Яша покурил после ужина, отправился посидеть в туалете. Зина тем временем проворно вымыла посуду.
Когда он вошел в спальню, она уже лежала под одеялом, глядя в потолок блестящими глазами. Со стороны Яши одеяло было откинуто уголком. Скользнув под него, Тундра ощутил сухой жар Зинкиного тела.
Глава четвертая
Вскочил и подбежал к нему. Склонился, рванул рубаху на мертвеце. Разглядывая пулевые отверстия в груди, затрясся, что-то зашептал по-армянски. Он не мог простить себе, что «вмазался» и упустил контроль над ситуацией. Нельзя было отдавать разборку чумовому Вите!
Ашот не сомневался: стрелял не Тундра, ведь Молот обыскал того перед разговором. Ему еще горше стало: проморгал и напарника Яши! В том, что Тундру откуда-то прикрывал именно Толяныч, Ашот был уверен.
Он взял пистолет Молота, проверил
обойму ни одного патрона не выпущено.
М-м-м, в отчаянии замычал он, как комара прихлопнул!
Он сунул пистолет Молота за пазух>. Скользнул к двери на Сретенку, выглянул в окно. Не засек ничего подозрительного.
Погасил свет в зале и пошел на двор черным ходом. На выходе осмотрел взломанный дверной замок. Сплюнул, ожесточенно вытерев усы. Ашот знал, что и его в конце концов прикончит «гера».
Он двинулся переулками на местную блат-хату, где парни из команды Молота обычно за полночь играли в карты и пили. Условленно позвонил в квартиру.
Открыл сам Маврик. Этот парень был из греков и имен имечко Мавр, значащее по-русски: «темный». Все называли его Маври-ком. Маленький и подвижный, он был у Молота вроде заместителя. А в разработке налетов бригады, какого-никакого анализа по ее делам первым номером. Молот не взял его сегодня с собой, потому что понадеялся на мудрость Ашота.
Ашот прошел вместе с Мавриком в дымную комнату, где за столом сидели еще двое.
Братва, тихо сказал армянин, Витю завалили.
Ты чего лепишь! крикнул Маврик. Он у тебя был. Ты в ответе.
Я ответ с себя не снимаю, честное слово, проговорил Ашот, садясь на диван. А квитаться надо с Яшей Тундрой. Он, сука, с Толянычем на базар явился. Тот сразу не засветился, сек нашу разборку из подсобки. Меня Яша сразу вырубил Оклемался я, а Витя пристреленный лежит. Никого нет. Толяныч, я думаю, стрелял.
Бандиты за столом траурно молчали. Наконец Маврик сказал:
Яша и Толяныч живыми не будут. Но и ты, Ашот, крайний. Витя встал тебе на отмазку без башлей, как правильный. И ты, фуфло, его подставил.
Ну, вали и меня! заорал Ашот, вскакивая. Стреляйте!
Не психуй, бросил Маврик. Куда денешься? Где Витя лежит?
В закусочной, где и упал. Кругом вроде тихо. Надо его оттуда забирать и ховать.
Как это, сучонок ты, «ховать»? выкатил на него глаза Маврик.