Оставалась последняя надежда на капитана Бойко. Около двух часов назад Старцев отправил его в Лефортово в тюрьму для подследственных ГУГБ НКВД. Там «парились» несколько сговорчивых воров, готовых за послабление тюремного режима делиться со следователями важной информацией. Как правило, их по одному вызывали якобы для очередного допроса. Во время беседы щедро поили чаем, угощали бутербродами, хорошим табачком. И те охотно сдавали коллег по криминальному цеху.
Вернувшись, Олесь Бойко отдал Старцеву фотографии убитых в перестрелке бандитов и сообщил:
Троих опросил. Бесполезно.
Неужели ни одного не признали? воскликнул Иван.
Олесь сокрушенно покачал головой.
Либо и вправду никогда не видели, либо эта банда в уголовном мире на таком счету, что о ней говорят только шепотом.
Черт, выругался Старцев. И, глянув на часы, добавил: У нас всего трое суток. Одни, почитай, прошли.
Глава шестая
Так уж случилось, что построенная в XIX веке железная дорога Санкт-Петербург Москва отрезала Марьину Рощу от Останкина и Сокольников. А проложенная через несколько десятилетий Виндавская ветка окончательно перепахала марьинорощинские земли и превратила район в отдаленный городской тупик, получивший невероятную популярность в криминальной среде.
В глухой части района на большом участке, огороженном от неровной брусчатой улочки дощатым забором, стоял двухэтажный дом. С улицы от посторонних глаз дом надежно закрывали густые липы и кусты черемухи. Справа от дома рядом с покосившимся сараем притулился вольер, в котором днем отсыпались два огромных злых кобеля. На ночь хозяева привязывали одного у калитки, другого под козырьком крыльца. А когда к хозяевам приходили странного вида гости, на балкончике второго этажа неизменно появлялся мужчина. Закурив папироску, он внимательно смотрел вокруг и прислушивался к каждому звуку.
А ты как мыслишь! не без гордости заметил Сашок, расставляя на белой скатерке граненые стаканы. Чем мы хуже ихних красных полководцев?
Та ничем, отмахнулся дед. Мы академиев не кончали, а погляди вон, какие операции мутим.
Вот и я говорю. А уж Казимир-то! Его в какую форму ни одень фельдмаршал!..
По возрасту
хозяин дома Гордей Пантелеев до деда недотягивал всего-то девятисотого года рождения. Но тут проявлялась его внешность и характер: невысокий рост, усугубленный сутулостью, несуетливая обстоятельность; морщинистое смуглое лицо, обрамленное косматой седой бородой. Из одежды Гордей предпочитал телогрейку без рукавов, надетую поверх простой ситцевой рубахи. А засаленные полосатые штаны были вечно заправлены в обрезанные валенки, которые он не снимал даже летом.
В сороковом году во время вооруженного налета на один из подмосковных продуктовых складов банда нарвалась на засаду. Случилась серьезная перестрелка, и Гордей получил пулю в спину. Он оклемался, но с тех пор испытывал жуткие боли в позвоночнике, еле передвигался и на дело, чтобы не быть обузой, уже не ходил. Казимир поселил его в двухэтажном доме, наказав присматривать за «хатой». Так и превратился Гордей в «деда».
Сашок, наоборот, выглядел моложе своих тридцати восьми: вертлявый, гладкокожий, золотой зуб-фикса, высокий юношеский фальцет и копна непослушных светлых волос из-под кепки-малокозырки. Всякий новый знакомец давал ему лет двадцать пять и сильно удивлялся, узнав настоящий возраст парня. В банде Сашок обосновался в сентябре тридцать девятого аккурат одновременно с началом Второй мировой, однако по сей день не имел серьезного авторитета и выполнял обязанности уголовного солдата-огольца: «нюхал» обстановку в городе, шнырял по рынкам, помогал деду Гордею, стоял на шухере, снабжал хату газом , бегал за «гарью» водкой и самогоном.
Все из-за той же пресловутой моложавости в последнем деле Сашок получил роль водителя. Помимо этого, Казимир наказал ему прикрывать корешей при отходе с грузового перрона. Что тот исправно и сделал.
Во главе стола сидел Казимир, рядом ближайшие кореша, далее все остальные члены банды. На противоположном торце свое законное место занимал Илюха-татарчонок, прибившийся к банде еще в год ее основания. Илюха слыл надежным, имел авторитет, но основной заслугой коренастого смуглого паренька считалась виртуозная игра на гитаре и сильный приятный баритон. Для музыканта и держали законное местечко на другом торце стола.
Перебирая струны, Илюха выводил:
Трое бандитов молча пили мутный самогон. А Казимир и его приближенные обсуждали успешный налет на трофейный поезд.
хрен на блюде, а не люди! Мы, конечно, ухватили крупного господина Блинова , но в какой-то момент я подумал: все, балабас пришел, сплюнул в кулак селедочные кости Матвей. Горох в волыне закончился; я гайку из апельсина вывинтил , лежу, перрон нюхаю.
Вот холера чего ж ты ждал? лениво поинтересовался Казимир.
А глядел, чья возьмет. Если б легавые одолели подорвал бы себя без слез и сожалений.