Всё было привычно и безмятежно: шумела листва, щебетали птицы, лес жил своей обычной жизнью Но появившийся пришелец нарушил её. Медленно, но уверенно он вышел из просеки и остановился у спуска к ручью. Его единственный глаз завертелся, сканируя пространство, под блестящей бронёй что-то щёлкнуло, и появились два тонких гибких щупа, скользнувших к земле.
«Кано-Ёма, сосед, правду говорил занебесники существуют, и один из них сейчас висит передо мной, огромный и молчаливый. Он вывалился неожиданно из облачного купола, когда я направлялся к лужайкам камайских гор, чтобы проверить байки известного фантазёра и вруна Кано-Ёмы».
«А Ложкин-то не соврал я нарвался на крылатого, когда втихаря на вахте спустил корабль к поверхности планеты в квадрате горной цепи 23. И чуть не сел на него всей махиной корабля. Теперь вот он висит передо мной, переливаясь огоньками и помахивая крыльями».
Он внезапно подумал о катере как о старом друге. И это было действительно так: вместе им приходилось садиться на десятки планет, трудиться в поиске, спасать друг другу жизни. Павлыш мог точно припомнить историю каждой вмятины и царапины на трудолюбивом теле К715. У них был практически одинаковый рабочий стаж, катер уже два раза списывали, но возникала очередная срочная экспедиция, и протоколы инвентаризационной комиссии терялись до следующего возвращения.
И теперь, слыша за спиной его мерное гудение, Павлыш ощущал спокойствие и даже умиротворённость.
Кральков не выдержал и вошёл в воду. Когда такое зоологическое богатство плавает перед глазами, настоящий биолог должен приходить в азартное состояние и даже немного терять разум. И Кральков схватил членистоногое, за которым наблюдал последние полчаса. Существо в возмущении покраснело так, что стало алым, и с неожиданной для такого малыша силой начало сопротивляться, мёртвой хваткой обвившись вокруг руки. Биолог пыхтел, но не уступал и, уже почти вытащив гада из океана, вдруг увидел, что этот маленький извивающийся кусок биомассы имеет продолжение, уходящее в глубину, которое теперь медленно вздымалось прямо перед ним большой тёмной тушей.
Медцентр «Цело располагался на перекрёстке межзвёздных трасс, и его пациентами были работяги с узловых станций, колонисты, формирующиеся экипажи экспедиций, пассажиры рейсовиков. В общем, он был бы обычным медучереждением, одним из многих, разбросанных по всему сектору освоения, если бы не «Зоопарк». Так неофициально называли клинику экзотических малоизученных заболеваний. Здесь же находилось знаменитое отделение «невозвращённых со звёзд» людей, чьё сознание намертво срослось со звёздным пространством и требовало его постоянного присутствия и наблюдения. «Невозвращенцы» могли жить только на кораблях и станциях открытого космоса, поэтому отделение для них было создано именно на борту «Целса».
Мормонских щенят наша лаборатория выкармливает уже второй месяц. Такая уникальная возможность представилась нам в результате трагической гибели кормящей матки пата морионов, которую обнаружили в поисковом выходе на плоскогорье. Пытаясь спасти детёнышей, их взяли на борт станции. В успех предприятия поначалу никто не верил, кроме Еланова и Джейнса: ведь о мормонских патах мало что было известно. Но произошло чудо: сначала капитан Кроуленд почему-то позволил использовать ангар биохимической активации, потом Еланов за одиннадцать часов решил проблему питания и инкубации патов. Но первые дни многие всё равно работали на пределе напряжения сил. А вот когда из Центра перебросили научный десант с уникальным оборудованием, всё завертелось в обычном лабораторном режиме.
«Лента» почему-то облюбовала биореактор гэсийцев и появлялась там чаще всего. Она разговаривала одновременно
только с одним сознанием, поэтому мы ходили туда по очереди. Сначала только я и Белов, потом пришлось сказать Аранее: «Лента» попросила привести к ней «существо с красной головой». Аранея, естественно, проболталась, и вскоре весь экипаж кроме капитана был вписан в плотный график посещения этой загадочной струящейся разговорчивой сущности
На второй неделе бурения пришли Они. Сначала это было необыкновенно и красиво все свободные от вахты смотрели на кружение колец, ожидая момента «истечения», которое начиналось всегда внезапно. Это была невероятно сложная музыка света и форм, никогда не повторяющаяся и неописуемая словами. Она завораживала, и хотелось смотреть на неё снова и снова
Девятого июля пропал патрульный вездеход с Воланиным и Мале. Вечером того же дня при возвращении из поиска погибли Шорен и Дворкис. Их тела были найдены на плато Колец всего в пятистах метрах от шлюза. То, что извлекли из скафандров, было мало похоже на людей
Звездолёт «Кассион» после переброски первой волны колонистов был посажен на поверхность планеты и переоборудован в космопорт.
Событие, сразу и навсегда изменившее человеческую историю, прибытие кораблей аладонов.
Когда выходишь из броска у базы «Океанская», невольно задерживаешь дыхание. Корабль словно врезается в толщу воды, которая тут же сдавливает со всех сторон тяжёлой вязкой массой. Достаточный шум гиперджампа, словно бурление струй, срывающихся с корпуса, окончательно погружает в иллюзию океанских глубин