Точка Ларрея место на грудной клетке, где безопаснее всего делать прокол для удаления жидкости из области сердца.
Средостение пространство в грудной клетке между легкими, где находятся сердце, большие сосуды и другие важные органы.
Адреналин лекарство, которое стимулирует сердце и сужает сосуды, используется при остановке сердца и шоке.
Пневмоторакс попадание воздуха в пространство между легким и грудной стенкой, что сдавливает легкое.
Глава 20
Мей Теруми.
«Пьяная богиня». Это точно была она.
Однако я совершенно не ожидал встретить ее еще раз, так еще и в столичной больнице, облаченной в белый медицинский халат.
Однако раздался тихий, чуть скрипучий голос.
Я перевел взгляд. Возле Мей стоял пожилой мужчина. На вид ему было лет шестьдесят, но держался он с такой прямой, почти военной выправкой, что возраст угадывался с трудом. Седые, почти белоснежные волосы были аккуратно зачесаны назад, открывая высокий лоб. Тонкие, аристократические черты лица, очки в дорогой оправе, из-за которых на меня заинтересованно смотрели прищуренные глаза.
Мей сделала несколько шагов в мою сторону. Двигалась она с грацией пантеры, бесшумно и плавно. Остановившись в метре от меня, она склонила голову набок, и на ее губах заиграла едва заметная, хитрая, как у лисицы, полуулыбка.
Врач, спасающий жизни при помощи канцелярских принадлежностей, ее голос, низкий и бархатный, казалось, обволакивал все пространство вокруг. Должна признать, в этом есть определенный, несколько варварский шарм. Как вас зовут?
Акомуто Херовато, то есть Херовато Акомуто, ответил я, мысленно ругая себя за то, что опять перепутал порядок. Ну и ладно, какая уже разница.
Херовато-сан повторила она, растягивая слоги, словно пробуя на вкус экзотический коктейль. Имя, которое, я уверена, еще долго будет эхом отдаваться в этих стенах. Преимущественно в сопровождении эпитетов «безрассудный», «сумасшедший» и «тот самый идиот».
Она склонила голову набок, и ее темные, как омуты, глаза изучали меня без тени осуждения, но с таким холодным любопытством, от которого по спине пробежал холодок.
Вы продемонстрировали филигранную технику владения шариковой ручкой. Это было смело. И это было самое вопиющее нарушение всех мыслимых и немыслимых правил со времен, когда один хан принял решение о строительстве огромного деревянного флота для вторжения в Японию прямо в сезон тайфунов.
Я молчал. Что я мог сказать в ответ? Не объясню же я, что профессор, который даже во сне смог бы на ощупь найти эту точку Ларрея. Здесь и сейчас я был всего лишь ординатором, совершившим акт медицинского вандализма. Думаю, я бы и сам отреагировал также. Однако все равно было неприятно выслушивать обвинения в свою сторону. Ведь другого выхода не было. Кто же виноват, что ручка оказалась полезнее самого фельдшера.
Видите ли, Херовато-сан, Мей сделала еще один крошечный шаг, и я уловил тонкий аромат ее духов. Жасмин, сандал и что-то еще, неуловимо-горькое. Есть старая пословица: «Даже обезьяна падает с дерева». Вы сегодня не просто залезли на дерево, на которое многие ординаторы боялись даже посмотреть. Вы запрыгнули на самую его верхушку с завязанными глазами, умудрились сорвать нужный плод и не свернуть себе шею. Это достойно аплодисментов. Но стоит ли повторять такой трюк? Обезьяны, знаете ли, не всегда так удачливы.
Ее слова были не упреком или осуждением. Нет. Скорее уроком. Уроком по философии риска, прочитанная мне, человеку, который сам мог бы написать на эту тему диссертацию. И в чем-то она была права. Успешный исход не отменял безумия метода. Особенно, если это выполнено тем, кто, по ее мнению, на такие риски имеет пока мало права.
Успешный результат не всегда оправдывает безумный
метод, закончила Мей. Ведь удача дама капризная, а кладбища полны тех, кто ставил на нее слишком часто. Не забывайте об этом.
С этими словами она развернулась, и вся ее хищная аура мгновенно испарилась. К молодой женщине, матери Мики, подошла уже не хитрая лисиц, а заботливый врач. Она мягко коснулась ее плеча.
Ямада-сан, голос Мей мгновенно стал теплым и участливым, можете не волноваться. Получено полное согласие от семьи вашего мужа на операцию. Сейчас им занимается один из лучших хирургов нашей страны. Ваш муж в надежных руках.
Женщина снова разрыдалась, но теперь это были слезы облегчения. Она что-то лепетала, кланялась, а Мей лишь мягко похлопала ее по плечу. Затем она кивнула своему спутнику, и они, не проронив больше ни слова, направились к выходу.
Я остался один на один с тишиной холла и своими мыслями, затем достал телефон. Батарея почти села. И двадцать три пропущенных от тетушки Фуми. Сердце ухнуло куда-то в район пяток. Я посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Последний поезд ушел. Мы опоздали.
Осознание этого факта было хуже, чем только что прожитое унижение. Я застрял в ночном Токио с двумя детьми и почти пустым кошельком. Тетушка Фуми меня не то что на вокзале жить оставит. Она меня лично в компостную яму закопает в качестве удобрения для своих любимых цветочков.
Братец? Хана, до этого тихо сидевшая в углу и молча наблюдавшая за всем, подошла и дернула меня за рукав, выводя из транса. Мы домой едем?