Ну. Рассказывай.
Дин придвинулся назад, опирая кресло на декоративную несущую балку, коих в помещении было несколько. Уложив себя на неё спиной, он сложил ноги по-турецки и открыл баночку, делая первый глоток.
Вы о чём? уточнил одноглазый.
О тебе. Как у тебя дела последнее время?
Если вы про действие стимуляторов, то всё отлично, раны затянулись, голова не гудит, но моча почему-то синяя.
Мори ухмыльнулся и тихо посмеялся, не открывая рта. Открыв свой кофе, он поглядел на его маркировку и сделал глоток, после ставя на край близ стоящего столика.
Ты прямо как твоя мать. Тоже постоянно шутишь.
Семейные замашки, отец такой же.
Го-осподи Если ты наседаешь с этим на Каэдэ, как в своё время наседала Суми на меня Ох. Крепись, доча, крепись.
А мне мама говорила, что всегда серьёзно ведёт себя на работе.
Да, это безусловно так. Надо было видеть её лицо во время привоза очередного трупа. Сразу хмурилась, принималась говорить в указательном тоне И пока работа не будет окончена, она не смела вернуться в
своё обычное состояние. Эта женщина как никто другой умела разделять рабочее поведение с личным.
Дин улыбаясь слушал всё то, что говорил ему Мори. Было как никогда приятно послушать про родного человека, тем более с уст того, кто работал с ней долгое время. Маноду ещё какое-то время рассказывал о своей бывшей коллеге, периодически меняясь в лице и улыбаясь вновь и вновь. Похоже, Суми действительно умела вызывать в людях положительные эмоции. Этой особенности она не лишилась даже после смерти.
Ладно, Дин. О хорошем поговорили, теперь давай о менее приятном.
Розовая пелена рассеялась в моменте. Дин моментально вернулся в реальность, начиная ощущать все внешние раздражители с двойной силой. Банка газировки сильно холодила руку, от приоткрытого окна доносился противный сигнал попавших в пробку неподалёку машин. Стала напрягать даже сонная муха, что периодически дёргала крыльями, сидя где-то под потолком в углу.
Ты мне скажи вот что Долго ты собираешься этим заниматься? мужчина с неким презрением поднял глаза на парня, словно заодно анализируя его с ног до головы.
Вы про то, что я убиваю разных ублюдков?
В ответ Мори лишь протяжно вздохнул, закрыв глаза и коротко покачав головой. В этом кивке было и понимание, и отрицание. Было видно, что он не знает, как конкретно к этому относиться.
Буду заниматься этим столько, сколько потребуется.
А если я прямо сейчас вызову сотрудников общественной безопасности? поинтересовался Маноду, словно загоняя иголку под ноготь Дина этим вопросом.
Глупость, поморщился Иватани. Вы же не думаете, что тюрьма меня остановит? Речь идёт о мести за самого близкого мне человека, а не о самодурстве и хулиганстве. Неужели вы и правда считаете, что перерыв в двадцать семь лет успокоит меня?
Не считаю, безэмоционально пробурчал Мори, делая очередной глоток. И тому свидетельствует моя целая дочь. Будь ты робок в отношении закона, то, скорее всего, Каэдэ вернулась бы домой не просто со слезами на глазах. Если вернулась бы вообще.
Доктор смотрел в пол, пока говорил всё это, однако, стоило ему закончить, он поднял свой холодный взгляд на обеспокоенного Дина, который всеми силами скрывал своё напряжение.
Ты ведь преступник, с толикой сочувствия произнёс блондин. Понимаешь?
Превышение самообороны не считается тяжким преступлением.
А я говорю не про тех застреленных, легко парировал Мори, вновь пронзая Иватани своим взглядом, словно ледяным копьём.
В таком случае Дин демонстративно отставил колу и сложил руки на груди, явно давая понять, что он не собирается признаваться в иных преступлениях, я не понимаю, о чём вы.
Мори был спокоен, как удав. Он словно не услышал последние слова Дина, продолжая пристально смотреть на него. Тихо засопев, он подогнул под себя ногу и уставился в окно, от которого так и веяло летним теплом после ярых дождей.
Ты когда-нибудь представлял себя на месте отца? неторопливо спросил Маноду, не отрываясь от видов цветущего мегаполиса за окном.
Представлял. Ему тяжело, но не тяжелее, чем мне. Одинаково, я бы сказал.
Я не про твоего отца. Просто. Представлял ли ты себя отцом?
Н-н-нет? с задержкой ответил парень.
А мне и представлять не нужно. Потому я знаю, как лучше поступать, будучи этим самым отцом. Я прекрасно понимаю, кому стоит доверять свою дочь, а от кого её лучше прятать, спасая всеми силами.
Хотите сказать, что я опасен для Каэдэ?
Не хочу, а говорю. Я не идиот, мне предельно ясно, что ты убил не только тех, кто напал на мою дочь. Мне в принципе страшно знать, скольких ты свёл в могилу. Хотя, пожалуй, я и не хочу этого знать. Понимаешь, к чему я веду?
Что я сорвусь на Каэдэ и причиню ей вред?
Это второе опасение. А самое первое что за тобой придут федералы, скрутят тебя в бараний рог и отправят в «Последний День», где ты будешь кра-а-айне долго думать над своим поведением. И отец твой поедет в этот санаторий вместе с тобой за ручку.
Наступило затишье. Дин исподлобья глядел на слишком уж спокойного Мори, который мирно попивал кофе, иногда специально хлюпая, чтобы разбавить паузу.
Я преступник, Дин вытянул руку и выставил указательный палец, начиная счёт. Я представляю угрозу для вашей дочери, он вытянул второй палец. Я без пяти минут конченый маньяк, который будет готов резать всех без разбору. Но что-то я не вижу в этом списке причины, по которой вы должны были примчаться по первому зову полиции спасать меня. Почему