Мертвец уже лежал на спине, поэтому мне нужно было только раскинуть его руки и ноги так,
чтобы вместе с приставленной к шее головой тело образовало пятиконечную звезду самую оптимальную форму для применения заклинания.
Свечи заняли свои места напротив ключевых точек головы и конечностей. Теперь следовало разместить серебряные сигилы по сути, те же металлические, только сложнее и дороже создав внешний, перевернутый пентакль.
В полевых условиях правильно представить нужные пропорции было сложнее, чем на ровном, расчерченном на квадраты плацдарме. Я прищурилась и склонила голову к плечу, мысленно воссоздавая тренировочную разметку вокруг туловища. Расположила первый сигил самое простое напротив паха, отступив от внутреннего пентакля около фута. Проложила воображаемую внешнюю окружность и разместила по ней сигилы, ориентируясь на расстояние между свечами.
Отступив назад, я критически оценила плоды своих усилий. Пожалуй, даже Штормбрингер не смог бы придраться: пентакли получилось сформировать идеально. Серебряные сигилы поблескивали оранжевым в свете начавшего клониться к закату солнца и оттого походили на золотые монеты.
Я достала карманное огниво. Внутренний пентакль активировался без магии он, по факту, был просто источником пламени для внешнего, перевернутого, который преумножал и преобразовывал энергию огня в нечто большее.
Сначала я зажгла свечи, начав с той, что у головы и двигаясь по часовой стрелке. После обошла серебряные сигилы против часовой, на этот раз начав с вершины перевернутого пентакля, касаясь каждого кончиками пальцев и напитывая их магической энергией.
Теперь напряжение в зоне ритуала можно было буквально почувствовать реальность будто било мелкой дрожью, невидимой для глаза, но заставляющей волоски на коже вставать дыбом.
Высокая чувствительность к магии хорошее подспорье в обучении и работе, но удовольствия она приносит мало.
Я вытянула руку вперёд:
Animam tuam resurrectionis privavi.
Последние необходимые для заклятия крохи энергии сорвались с моих расставленных пальцев, активируя заложенную в него структуру и придавая нужное направление. Невидимые потоки заструились по кругу точнее будет сказать, десятиугольнику. Язычки пламени вздрагивали и светились ярче, когда поток энергии пронзал их. Когда весь периметр был замкнут, от каждой свечи устремился огненный луч словно раскаленная нить, натянутая между вершинами пентаклей.
Эти нити пересекались и множились, опутывая труп идеальной геометрической структурой будто огранкой бриллианта.
Corps tuum extermino, animam tuam dispello, resurrectionem te privavi.
Движение огненных потоков замедлилось, а тело начало светиться изнутри, будто тлеющий уголёк. Мимолётом я отметила хорошо, что Росс закрыл мертвецу глаза хоть опытные охотники и не подавали виду, открытые пылающие глазницы выглядели действительно жутко.
Когда вытянутая вперёд рука уже начала затекать, исходящее от трупа сияние стало тускнеть, а сам он иссох, потерял четкую форму и подернулся пеплом.
Я сверилась с высотой свечей они почти прогорели до конца.
Resurrectionem peccati tibi amplius non est. Я резко сжала пальцы в кулак. Exure ad cineres.
Пламя взметнулось, на миг заслонив собой тело и впечатало его в землю, растирая в прах.
Я сморгнула отпечатавшуюся в глазах вспышку и присела, собирая ещё тёплые, но уже не несущие в себе магической энергии сигилы.
О том, что здесь только что очередной восставший мертвец был стёрт из мироздания, напоминало только пятно мелкого серого пепла, очертаниями похожее на человеческое тело. К утру его без следа разметает ветер.
Росс уже ждал меня, сидя на козлах с планшеткой на коленях.
Ты быстро, оценил он моё возвращение. Запрыгивай.
Давай сюда отчёт, не согласилась я. Ещё не хватало на ходу его заполнять, я все чернила расплескаю.
Росс приглашающе похлопал по сиденью:
Не знал, что у тебя настолько плохо с чистописанием. Если будешь заполнять отчет в дороге, нам не придётся половину пути тащиться в сумерках. Или мне показалось, и ты хочешь задержаться в милом сердцу городке? Разместимся у Тимми в кабинете, будешь писать и болтать о проведённом вместе детстве
Я поморщилась. Для баловня-аристократа Тейкер был слишком проницателен.
Давай сюда, протянула я руку, уже взобравшись на козлы.
Росс вложил планшетку в мои руки, и я заметила то, чего не видела снизу: прищепка деревянной дощечки держала не только отдающую желтизной дешевую бумагу бланка отчетности, но и перьевую ручку тонкой работы из серебра с филигранью. Гниль, да на ней даже пластина с гравировкой фамилии была!
Я подавила порыв высказать свои претензии по поводу устроенного шоу. Возможно, в его мире просто не существовало людей, которым не хватает денег на покупку новой модели ручек с резервуаром внутри, а не с отдельной чернильницей, которой невозможно аккуратно пользоваться в дороге.
Росс мягко тронулся с места. Я сняла колпачок, пристроила его под прищепку, чтоб не потерялся, на миг залюбовалась ювелирностью исполнения корпуса и заскрипела пером по бумаге.
Дата и место выполнения, как и лицо заказчика в данном случае, магистрат города, сложности не составили.