За парты. Сейчас же, голос скрипел, как несмазанная дверь склепа, шелковистая пыль на полу пепел исчезнувших миров.
Кларисс вскрикнула, когда ее бросили на резной дубовый стул. Запахло воском, пылью и сладковатой гнилью, будто под коврами гнили забытые цветы. Люсиль ударилась коленом о столешницу, покрытую царапинами от чьих-то отчаянных ногтей. Марка волокли, как мешок он бился в немой ярости, кровь сочилась из губ, пытаясь заглушить боль от темных молний.
Не дергайся, Уголёк, проскрежетал Кандальщик с насмешкой, пристегивая его наручники к железному кольцу на столе. Звон цепей слился с тиканьем невидимых часов. Читайте. Громко, прошипел Хранитель. Тень, неестественно длинная, лизнула белый пол, книги с грохотом упали из воздуха на стол перед учениками.
Первые строчки рождали чудовищную красоту. Над Кларисс поплыли миражные сады: яблони в цвету, фонтаны из жидкого света, поющие птицы из радужной дымки. Но с каждым словом сады темнели. Шелест страниц как крылья пойманных мотыльков. Лепестки вяли, падая черными пятнами на страницы, а из книги тянулись невидимые щупальца, высасывая румянец с ее щек. Она читала о целебных травах, а чувствовала, как увядает сама.
Шершавость древних страниц словно кожа неведомых существ. Серж погрузился в текст с мрачным азартом ученого на краю пропасти. Его мир за спиной был абстракцией: геометрические фигуры, пожирающие друг друга, формулы, вспыхивающие кровавым светом. Тиканье часов не механическое, а влажное, будто капает кровь в пустоту. Но его пальцы чертили невидимые знаки на столе Он чувствовал, как энергия течет через браслет в книгу, как петли магической сети сжимаются вокруг них. Система замкнута. Источник читающий. Проводник текст. Приемник где-то вне.
Марк скрипел зубами:
Припринципы рунной он выжимал из себя слова, как яд.
Его книга «Гнев Камня» оставалась мертвой. Миражи за спиной рвались, как грязные тряпки: обломки скал, клубы пыли.
ГРОМЧЕ! Кандальщик ударил его плетью из сгустка мрака.
Марк взвыл. Изумруд на его браслете вспыхнул, и в миржи ворвался яростный вихрь. Осколки скал полетели в демона!
Нахал! Взбешенный Кандальщик вновь ударил молнией. Марк сник, без сознания, голова упала на холодные буквы.
МАРК! Люсиль рванулась к нему, но цепи впились в запястья. Ее собственный мираж бальный зал с хрустальными люстрами погас, не успев расцвести. По щекам текли слезы. "Он всего лишь хотел защитить нас"
Дверь в глубине зала распахнулась с грохотом. Кандальщик вволок Агату за ворот. Она была в пыли, очки треснули, платье порвано у плеча. Но в серых глазах горел холодный, взрослый огонь. Хранитель поймал ее за подбородок:
А мы думали, ты удрала, пташка?
Птицы не бегают по библиотекам, парировала Агата, вытирая кровь с губ.
Ее приковали к последнему столу. Книгу открыли на странице с изображением зубастого колодца.
Читай. Или Кандальщик провел лезвием по ее ладони. Алая полоса выступила на белой коже.
Агата сжала зубы, сидела прямо. Несмотря на пыль на щеках, треснувшие очки, дышала ровно. Ее серые глаза, лишенные обычной дымки загадочности, были ясны и холодны, как лезвие. Осматривала зал не как жертва, а как стратег, оценивающий поле боя. Пальцы, сжатые в кулаки, не дрожали. Странно спокойна, подумала Кларисс, ловя ее взгляд.
Кандальщик пихнул её в спину, и пролжил длинный порез на ладони углубляя его в вены.
"и из Бездны восстали Голодные"
Золотая дымка вырвалась изо рта и засветились страницы. За ее спиной возник не сад и не формула. Возник реальный колодец из мрака и влажного камня. Из него вытянулась чешуйчатая лапа с когтями, длинными, как кинжалы. Лапа впилась Агате в шею!
Довольно! Хранитель захлопнул книгу. Мираж рухнул. На шее Агаты остались кровавые полосы.
Тишина. Только хриплое дыхание пленников.
Так ты Чтец, прошипел Хранитель, его ледяные глаза вспыхнули алчностью.
Не понимаю, о чем ты, Агата выплюнула слова сквозь боль.
Что значит "Чтец"? Кларисс приподняла изможденное лицо. Тени под глазами были как синяки.
Серж откашлял, перебивая:
Дар непроизвольного оживления текста. Читаешь вслух и слова становятся плотью. Или кошмаром. бросил взгляд на Агату. «Хроники Спящего Левиафана» теперь ясно, почему она кашляет лепестками. Побочный
эффект Перехода между слоями реальности.
Кларисс вспыхнула:
Значит, наша Агата героиня какой-то проклятой сказки?! глаза её горели негодованием и болью Лепестки это твои слезы? Или осколки того мира, откуда ты пришла?!
Хранитель не слушал детей, смотрел на браслет. Обсидиан трескался от переполнявшей его энергии, светившейся жидким золотом.
Принести еще книг! приказал он Кандальщику. Эта ключ. Она наполнит Левиафана до краев.
И тут Агату скрутил кашель. Не просто приступ. Взрыв. Черные лепестки роз, крупные, вылетали из ее горла, падая на книгу и пол. Они дымились, как угли, и пахли прахом и морозом.
Что это?! Кандальщик отпрыгнул, будто от кислоты.
Серж, был бледен как смерть. Его волосы слипались от пода. Разум, острый и цепкий, уже вырвался из пут шока. Прикрыл глаза, делая вид, что близок к обмороку, но под приспущенными веками зрачки бегали. Чувствовал ритм. Ритм боли. Каждый удар молнии по Марку, каждый всплеск энергии из браслетов в книги это была не хаотичная пытка. Это была система. Сложная, древняя, с четкими параметрами: сила сопротивления = сила отдачи. Ногой бессознательно выводили на пыльном полу руны контроля энергии. "Если найти резонансную частоту кандалов если создать обратный импульс"