Анчутка Бес-Пятый Вечная Маша
Глава 1
Маш? окликнул я, спотыкаясь о порожек, Ты где?
Из-за ряда вешалок, больше напоминавших костюмерную Мосфильма или нафталиновый запасник музея, появилась женская фигура в комбинезоне цвета хаки. Темно-русые волосы, собранные в беспорядочный пучок, глаза как два осколка ночного неба яркие, живые, с отсветом чего-то древнего, мудрее самих звезд. И обалденно юное лицо.
А вот и племяш! Маша вытерла руки о пятнистую ткань, прибавив к расцветке ещё несколько пятен. Пришёл глянуть на мой новый восторг? Она махнула рукой в сторону гигантского монитора, на котором светился трехмерный чертеж чего-то, напоминавшего гибрид реактивного снаряда и стимпанк-фантазии.
Это торпеда? я поставил кружки на верстак, где мирно соседствовали сувенирная ваза из гильзы трехдюймовки и разрозненная чашка севрского сервиза с надписью «Любезной тетушкѣ отъ племянника Петра. Гатчина, 1813».
Торпеда-метеорит! поправила она, щёлкнув костяшками пальцев в сторону картинки. Самонаводящаяся, с искрящимся двигателем. Летит и под водой, и в воздухе, как у себя дома. Конструкторы из НИИ-42 струхнули испытывать, а их приборы и подавно не выдержат, нужен наблюдатель вот я и вызвалась. Завтра ждут. Погоняемся на свежем воздухе?
Я вздохнул, привычно смахивая со стола крошки хлеба. Мышей для этой работы в подвале не водилось, не выдерживали. В углу подвала, между лиственничными сваями древнего святилища и каменными блоками баронского замка, мерцал голографический экран с картой очередного полигона.
Опять не терпится взорваться? спросил я, но Маша уже мысленно была в полете от стартовой площадки института до этого самого полигона, напевая лейб-гвардии кавалерийский марш «Дни нашей жизни»:
"По улице ходила большая крокодила,
Она, она"
Племяш, Маша высунула язычок, и в ее голосе зазвенели нотки тысячелетнего озорства, когда ты поймёшь, что взрыв и смерть это не про меня? Адреналин пьянит, а обновление освежает. Да и прическу пора сменить.
В пять утра мы уже мчались по пустынному побережью. Я на джипе стартовал с изрядной форой в десяток километров, преследуя эту чёртову торпеду
Вернее, это сначала торпеда преследовала меня под водной гладью, потом вынырнула и теперь ее безуспешно преследовал я, летящую над водой со скоростью безумия.
То ли конструкторам захотелось подшутить, то ли испытательница выдала один из своих фирменных капризов, но торпеда была выкрашена в совершенно девчачий розовый цвет.
Оседлав снаряд и вцепившись в специально для нее прикрученные кронштейны, в зелёном гидрокостюме, с развевающимися мокрыми прядями волос, на торпеде с безумно-радостным выражением лица летела тётя Маша.
Костюм с нее, как обычно, сорвёт на полпути к цели, это её саму никакая сила не может отодрать от того, во что она вцепится руками и ногами.
Я не видел всё лицо, верхней частью скрытое под электронными очками, но улыбка была такой широкой, что занимала добрую половину экрана.
Она же должна взорваться при контакте с целью? кричал я в планшет, сильнее вцепляясь
в руль.
Именно! Маша вскинула руку, как бы ловя ветер. Мы проскочим полигон, отметимся на радаре, а дальше нам поставили мишень старый танкер в бухте. Но там я увидел на экране ту самую улыбку, которой, если верить придворным анекдотам, она одарила молодого царя Петра Алексеевича, набивая тройной заряд пороха в первую пушку Демидовского завода (разорвавшуюся), там еще и система ПВО!
Как и предполагалось, зенитки открыли огонь. Как не предполагалось, осколок прошил очки виртуальной реальности, попав Маше точно между бровей.
Запиши время смерти! успела крикнуть она, прежде чем вместе с торпедой врезаться в танкер.
Когда я вернулся в подвал, рыжеволосая, стриженная под каре с челкой, Маша уже сидела за столом, завернутая в бабушкин оренбургский платок, и пила холодное вчерашнее какао. Тогда мы о нём позабыли, а теперь это жидкая гадость. Но она пила.
Девять минут сорок секунд, бросила она, взглянув на мой остановленный секундомер. На двадцать секунд быстрее, чем в 1949-м после ядерного испытания!
Маш я сел рядом. А если бы тебя взяли в плен? Или заперли где-нибудь, заставляя работать и проводя над тобой опыты?
Она рассмеялась, и эхо ее смеха заполнило подвал, будто отозвалось из всех эпох сразу:
Дорогой, меня пытались заточить в Тауэре, Бастилии, Моабите, куче разных тюрем и замков всех эпох. А ещё в одном очень скучном бункере Сталина. Знаешь, чем это кончилось? Она подмигнула, доставая из кармана шильдик из нержавейки с маркой новой торпеды. Я просто сказала: «Ребята, смотрите, что у меня в руках!»
И?
И теперь тех ребят нет, а на месте того бункера прекрасное лесное озеро. А я она потянулась за блокнотом, где аккуратным почерком выводила: «Рекомендации для НИИ-42: уменьшить вибрацию хвостового оперения неустанные завихрения за обтекателем, прогнать в аэродинамической трубе» и т. п., я всегда возвращаюсь домой, в этот подвал. Ты же знаешь. И всё знают, что меня неволить очень вредно для здоровья.
«Вечная Маша» это не просто тетя. Это тётя всей нашей семьи. Это шторм в человеческом обличии. И наша семья держится за нее, как за якорь, вот уже добрую сотню лет.