Не вытащу. Дерево мягкое, пуля глубоко ушла. Если только высверливать или вырубать. Да и на кой-она вам?
Тоже верно. Это я руководствуюсь правилами будущего, когда обязательно следует извлечь пулю и отправить ее криминалистам. А здесь эскулап прав на кой-она мне? Тем более, орудие убийства не просто известно, а лежит в полицейском участке. И там же, только в камере, сидит подозреваемый. Вернее подозреваемая. Любовь Кирилловна Зуева, сдавшаяся правосудию по доброй воле и сдавшая гладкоствольный пистолет армейского образца 1848 года. Сам не видел городовой сказал, а исправник, примчавшийся на место убийства, подтвердил. На моей памяти, Василий Яковлевич впервые лично приехал на место преступления. А как иначе? Все-таки, убит не кто-то, а предводитель дворянства.
Надеюсь, Городской голова и Председатель земской управы сюда не явятся? Не исключено, что приедут. Они, разумеется, здесь не нужны, но так положено. Большой начальник лично выехал туда или сюда, а на кой, непонятно.
В каком-нибудь романе, чтобы вызвать читательский интерес, наверняка выяснилось бы, что пуля, поразившая жертву, не соответствует тому оружию, что было у подозреваемой. Но мы не «рОманы тискаем», а работаем. И мы знаем, что из деформированного кусочка свинца мы дополнительной информации не получим. Ну и фиг с ней. Лучше не мудрствовать, а исходить из того,
что пистолет, сданный экс-гувернанткой, и есть орудие убийства.
Ну что за фигня такая? По городу бегают барышни с пистолетами. Изымать, на хрен, все оружие, имеющееся у горожан, пусть они трижды музейные экспонаты. Понимаю, что Россия только и делает, что воюет, и участники боевых действий возвращаются домой с оружием на руках. Но ведь сумели же изъять оружие и после гражданской, и после Великой Отечественной, а стволов у населения в сотни, если ни в тысячу раз больше было.
Дело, вроде бы, очень простое, но работы навалом. Надо допросить подозреваемую, вдову, чад и домочадцев. Еще подругу Любовь Кирилловны, с которой она по уезду каталась.
Но это уже не сегодня. Времени три часа ночи, у меня попросту не хватит здоровья. Да и семье убитого сейчас не до свидетельских показаний.
Михаил Терентьевич, станете господина Сомова в морг забирать? поинтересовался я.
А к чему это? Причина смерти ясна. Могу, разумеется, сделать вскрытие, установить, что у покойного цирроз печени.
У него был цирроз? удивился я. Как это Федышинский умудрился определить?
При его образе жизни вполне мог и быть, но мог и не быть. Но покойному уже все равно.
Шутник вы, господин доктор, заметил я.
А в нашем деле без шуток нельзя либо свихнешься, либо сопьешься. А господина Сомова оставим на попечение родственников. Пусть обмывают, гроб заказывают.
Любовь Кирилловна Зуева красавицей не была. Крупный нос, близко посаженные глаза, на щеке родимое пятно с семишник, одно плечо выше другого. Вот что действительно было красивым, так это каштановая коса толщиной в руку и длиной почти до пояса. И как она с волосами-то управляется? Мыть замучаешься.
Любовь Кирилловна, вы не голодны? поинтересовался я. Если хотите распоряжусь, чтобы принесли что-нибудь из кухмистерской. Или, на худой конец, булку с колбасой.
Заботитесь? усмехнулась бывшая гувернантка, а ныне подозреваемая в убийстве. Чего ради?
А вы во всем ждете какой-то подвох? удивился я. Пожав плечами, сказал: Извольте. Если моя подследственная умрет от голода, меня потом станут обвинять в том, что я в этом виноват. Дескать пытался добиться нужных показаний, морил барышню голодом.
Смешно.
Вы спросили, я вам ответил, хмыкнул я. Посмотрев на подследственную, сказал: Если уж совсем откровенно, то надеялся, что на сытый желудок вы станете чуть-чуть откровеннее. Но коли вы не хотите есть, приступим к допросу.
Подождите, господин следователь Я правильно расслышала Иван Александрович? Иван Александрович, если вам так нужна моя откровенность, то распорядитесь о чашке чая. Прошу прощения не спала всю ночь.
Не спала она, видите ли, всю ночь. Сегодня ночью не спало много людей. Мы-то ладно, служивые люди, а каково сегодня бодрствовать жене покойного и его сыну?
Я, худо-бедно, часа два вздремнул, потом, напившись чаю с горячими оладьями (Наталья Никифоровна святая женщина!), отправился допрашивать подозреваемую.
Морализаторством мол, как вы могли, теперь мальчишка, которого вы учили и воспитывали целых три года, стал сиротой, заниматься не стану. Моя первая задача наладить контакт с преступницей. Да, помню, что преступником можно назвать лишь после приговора суда, но так удобнее. С женщинами всегда сложнее налаживать контакт, чем с мужчинами.
Что ж, раз Зуева хочет чая изладим.
Еще ужасно хочу помыться. Неделю с подругой мотались по уезду, за все это время ни разу не была в бане.
Я встал, открыл дверь допросной и подозвал дежурившего городового Яскунова.
Дружище, будь добр попроси у Антона Евлампиевича чашку чая для барышни. Видел, что у него самовар закипал. Еще, если у него есть какой-нибудь калачик или сухарик.
Слушаюсь, ваше благородие, кивнул Яскунов и отправился к приставу.
Я же вернулся к столу. Усевшись, сказал: